Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий - [13]

Двадцать девятого января Абдалла отвез отца в аэропорт, откуда тот улетал в клинику Майо в Миннесоте. Король сидел на переднем пассажирском сиденье и спокойно смотрел в окно, пока машина ехала через благополучные западные районы Аммана — высотные отели и деловые центры, — а потом по шоссе, ведущему в аэропорт. Они проезжали окраины и поселки победнее, с их уличными базарами и маленькими, в неоновых огнях, мечетями. Потом, прибавив скорость, проскочили открытое пространство, мимо крутых холмов и каменистых полей, где овцы и бедуинские шатры соперничали со спутниковыми тарелками и грузовыми пикапами “тойота”. Абдалла положил ладонь на руку отца и не убирал, пока они в молчании продолжали путь.

Проводы проходили гладко до тех пор, пока оба не оказались у самолета, где Абдалла, уверенный, что видит отца в последний раз, на минуту потерял железное самообладание, которое поклялся себе сохранять. С трудом сдерживая слезы, он помог отцу подняться в самолет и остановился рядом с ним, чтобы попрощаться. Король пристально смотрел на сына, он тоже явно боролся с чувствами, вспоминал потом Абдалла. Однако Хусейн не обнял его, не дал ему никакого прощального напутствия — просто кивнул и дальше пошел по проходу один.

Через несколько минут наследный принц уже возвращался в Амман, во дворец, к ожидавшим его обязанностям. Ему не суждено было больше увидеть отца в сознании. Король вернулся в страну, которой правил почти полвека. Не было вспышек телекамер, когда его, умирающего, на носилках спустили из самолета и подкатили к ожидавшей “скорой помощи”. Машина увезла его в Королевский медицинский центр в Аммане, возле которого тысячи простых иорданцев стояли под холодным дождем, отказываясь уходить. Незадолго до полудня 7 февраля 1999 года телекомпании по всей стране внезапно прекратили вещание.

Последние часы Абдалла провел у больничной постели, чувствуя себя еще более одиноким из-за невозможности помочь отцу или попросить хоть слово совета, как управлять страной, которая, казалось, пребывала в постоянном кризисе, осажденная врагами изнутри и снаружи.

Со времен основания страны иорданцы не видели события столь величественного, как похороны короля Хусейна ибн Талала. Такие толпы не собирались еще никогда. Простые иорданцы — примерно восемьсот тысяч человек, почти четверть населения страны — забили все обочины, свешивались из окон и с крыш по пути, по которому следовал покрытый флагом гроб. Они часами стояли, закутавшись, чтобы спастись от сырой стужи; все эти люди хотели воздать почести единственному на веку большинства из них правителю: улыбчивому монарху, завоевавшему сердца простых людей, который провел Иорданию через войны и междоусобицы — и уже в конце своего правления вывел к миру. Мужчины и женщины рыдали; иные вопили и били себя по лицу, выражая свою скорбь по арабской традиции. Другие бежали рядом с похоронным кортежем и даже бросались в припадке горя на дорогу перед ним.

Почти столь же впечатляющим было собрание высоких гостей в амманском дворце Рагадан. Спустя меньше суток после смерти короля под белокаменной аркой дворца прошли высочайшие представители семидесяти пяти стран, прибывшие на церемонию, которую комментаторы уже окрестили “похоронами двадцатого века”. Среди приехавших были четыре президента США, включая нынешнего обитателя Белого дома, Билла Клинтона, который перед посадкой на “Борт номер один” задержался, чтобы отозваться о Хусейне как о “великом человеке”, чье величие заключалось “не в титуле, но в самой личности”. Принц Чарльз и премьер-министр Великобритании Тони Блэр примчались в Амман, так же как генеральный секретарь ООН Кофи Аннан и главы Японии, Франции, Германии и других крупных европейских держав. Президент России Борис Ельцин, бледный и рассеянный, прибыл с целым отрядом телохранителей, однако через несколько минут уехал, сославшись на плохое самочувствие.

Больше всего взглядов притягивали гости с Ближнего Востока. Неожиданностью стало появление среди них сирийского президента Хафеза аль-Асада, который долгие годы был заклятым врагом Хусейна, воевал с соседом через общую границу и постоянно пытался навредить его правительству. И вот сейчас этот стареющий диктатор смешался с другими сильными мира сего, в разное время воевавшими с Иорданией, с Сирией или с ними обеими. Израильский премьер-министр Беньямин Нетаньяху, в традиционном молельном головном уборе на седеющих кудрях, занял угол увенчанного куполом зала приемов вместе со свитой, включавшей генералов, телохранителей и бородатого раввина. Ясир Арафат из Организации освобождения Палестины, и так-то невысокий, а в слишком просторной для него шинели казавшийся почти карликом, болтал с президентом Египта Хосни Мубараком. Самым, наверное, беспокойным человеком здесь был Халед Машаль, лидер палестинской военной организации “Хамас” и постоянный объект израильских покушений. Два года назад агенты израильского Моссада ткнули его отравленной иглой на улице Аммана в нескольких милях от места, где он находился сейчас. Он выжил только благодаря Хусейну — разгневанный король настоял, чтобы израильтяне предоставили его врачам противоядие.