Чёрные деньги - [23]

На какой-то момент я остался в баре один. Марко спросил, не хочу ли я еще выпить. Он внимательно смотрел на меня, будто хотел что-то сообщить. Я сказал, что выпил бы еще.

- За мой счет, - сказал Марко, наливая в мой стакан виски и плеснув себе кока-колы.

- Я слышал, как вы сказали, что вы детектив, и не пропустил, что вы говорили о мисс Фэблон.

- Вы ее знаете?

- Видел здесь. Она не пьет. Я здесь уже двенадцать лет. Я знал ее отца. Он пил, и мог пить. Мистер Фэблон был настоящим мужчиной. У него был стержень. - Марко вытянул губы, произнося это слово.

- Я слышал, он кончил жизнь самоубийством, - сказал я спокойно.

- Может быть. Но я в это никогда не верил. - Он покачал своей мохнатой головой.

- Вы думаете, он случайно утонул?

- Я этого не говорил.

- Другая альтернатива - убийство.

- Я этого тоже не говорил. - Казалось, что, не отодвигаясь от стойки, он тем не менее отпрянул от меня. Затем он перекрестился. - Убийство - это весьма отвратительное деяние.

- Да, это отвратительно. Был мистер Фэблон убит?

- Некоторые так думают.

- Кто?

- Его жена, например. Когда он исчез, его жена вопила о кровавом преступлении здесь, в клубе. Затем она внезапно замолкла, и все, что можно услышать теперь от нее, - это показное молчание.

- Она обвиняла кого-либо?

- Насколько я слышал, нет. Она не называла имен.

- А почему же она изменила свою версию?

- Ваша догадка столь же справедлива, как и моя, мистер. Может быть, и лучше.

Тема его несколько нервировала. Он переменил ее.

- Но я не об этом хотел с вами поговорить. Это о другом парне. Его зовут Мартель - влиятельный француз.

- А что о нем?

- Я испытываю странное ощущение, будто я видел его где-то раньше. Он распрямил свои пальцы. Во всяком случае, я уверен, что он не француз.

- А кто он?

- Тоже, что и я, может быть... - Он сделал глупое лицо, намеренно дурачась, чтобы его слова прозвучали обиднее для Мартеля. - Такая же индейская помесь, как и я. Он никогда сюда не заходил. Только однажды, и тогда он только раз посмотрел на меня, и больше здесь не бывал.

Оркестр начал играть. Кое-кто вышел из столовой и заказал бренди. Увертываясь от танцующих пар, я вернулся к столу Питера. Стоящее перед ним блюдо с десертом было пусто, кроме небольшой полоски шоколада. Он выглядел смущенным и подавленным.

- Я думал, вы уже ушли, - сказал он.

- Я беседовал в баре с некоторыми друзьями мистера Фэблона.

- Доктор Сильвестр?

- Он был одним из них, - ответил я.

- Я также перекинулся с ним несколькими словами. Он надевает на себя жесткую личину. Но он беспокоится о Джинни, я знаю.

- Мы все беспокоимся.

- Вы не думаете, что нам следует вернуться к дому Мартеля? - Питер сделал усилие встать.

- Не до тех пор, пока у нас будет в руках что-нибудь существенное, чтобы стукнуть по нему.

- Что, например?

- Какое-либо веское доказательство того, что он не тот, за кого себя выдает. Я пытаюсь прояснить что-то сейчас.

- А что мне делать?

"Идите и побегайте по берегу", - хотелось мне сказать. Но я сказал:

- Вы должны ждать. И вы должны привыкнуть к мысли, что все может пойти совсем не так, как вам хочется.

- Вы что-нибудь выяснили?

- Ничего определенного, но у меня есть предчувствие. Все здесь началось не очень удачно и окончиться может также несчастливо. Мне кажется, все вернется назад, по крайней мере к предполагаемому самоубийству Роя Фэблона.

- "Предполагаемому"?

- Во всяком случае, один человек, из тех кто его знал, не верит, что это было самоубийство. Он предполагает, что и другие тоже могут так думать.

- Кто бы ни сказал вам это, это всего лишь предположение.

- Возможно. Но он католик, и он восхищался Роем Фэблоном. Он не хотел бы думать, что Рой был самоубийцей. Ваш отец сказал мне, между прочим, одну любопытную вещь.

- Я не знал, что вы говорили с моим отцом. - Голос Питера звучал сухо и подозрительно, будто я перебежал во вражеский лагерь.

- Я поехал к вам домой, чтобы поговорить с вами после полудня. Ваш отец сказал мне, помимо прочего, что тело Роя Фэблона было так изуродовано акулами, что его едва можно было узнать. В каком состоянии было его лицо?

- Я сам его не видел. Мой отец - да. Все, что они мне показали, - это было его пальто.

- Он вошел в воду, одев верхнее пальто?

- Скорее, это был непромокаемый плащ.

- Он вошел в воду в непромокаемом плаще?

Меня это тоже поразило. Трудно представить, чтобы спортсмен, атлет вошел в океан в непромокаемом плаще с того берега, владение на которое его жена была вынуждена продать, и утонул.

- Как вы узнали, где точно он вошел в воду?

- Он оставил бумажник и часы на берегу. В бумажнике ничего не было, кроме удостоверения, но часы были очень хорошие - это подарок миссис Фэблон. На крышке были их инициалы, а на корпусе - какая-то гравировка на латинском.

- Никаких записок о самоубийстве?

- Если и были, я об этом не знаю. Но это еще ни о чем не говорит. Местная полиция не всегда подробно оповещает о таких делах.

- В Монтевисте часто бывают самоубийства?

- Свою долю мы имеем. Знаете ли, когда у вас есть деньги, чтобы жить, хороший дом, хорошая погода большей частью времени, и несмотря на это ваша жизнь не складывается - кого винить? - Казалось, что Питер говорит о самом себе.