Черные чулки - [6]

Мэтью Сильверстоун сидел за столом во вращающемся кресле, спинка которого была обита черной кожей. На столе не было ничего, кроме телефона и компьютера.

— Пожалуйста, входи, — сказал он. — Закрой дверь и садись. — Он показал на одно из кресел перед столом. — Я собираюсь открыть бутылку шампанского. Это тебя устроит или ты хотела бы чего-нибудь другого?

— Я люблю шампанское, — ответила Летиция. И еще ей очень нравились морщинки возле его глаз, когда Мэтью улыбался.

Он подошел к столику, где в ведерке с водой охлаждалось шампанское. Он ловко открыл его, аккуратно вывернув пробку, затем налил шампанское в два высоких бокала.

— «Тайтинджер розе», — сказал он, подавая ей фужер. — Вкус клубники.

— Спасибо.

Прислонившись к столу, он дотронулся до ее бокала своим.

— Добро пожаловать в компанию «Черные чулки», — произнес он. — И прошу прощения за задержку.

Летиция сделала глоток. Вкус был божественный.

— Кстати, как тебе понравились чулки? — Он смотрел ей прямо в глаза.

— Простите?

— Чулки, которые подарили тебе во время собеседования?

— A-а, очень хорошо. Простите, я совсем забыла. — Однако она отнюдь не забыла, как они на нее подействовали. Летиция почувствовала, что краснеет. — Вообще-то, честно говоря, я раньше никогда не носила чулок.

— Многие женщины не носили. Но теперь чулки снова входят в моду. Во всяком случае, мы так думаем. Они гораздо сексапильнее, ты не находишь?

Летиция была в затруднении, что ответить.

— Да, — после колебаний сказала она. В конце концов, это было правдой. — И нейлон выглядит таким шелковистым.

— Это благодаря новой технологии. Шелк хорош для чулок благодаря своему качеству и виду, но он растягивается, ему не хватает упругости. Мы хотим, чтобы шелковистость совмещалась с эластичностью. А ты всегда носишь колготки?

— Всегда. Хотя… — Ей захотелось поделиться с ним, какие ощущения вызвали у нее чулки, когда она их надела, но это, пожалуй, было несколько рискованно. — Если я найду чулки столь же хорошие, я стану надевать их чаще.

— Хорошо.

Он распрямился и, обойдя стол, снова сел на свое место.

— Я надеюсь, Джой объяснила, что мы приветствуем то, что французы называют сотрудничеством на всех уровнях. Если у тебя есть что сказать, если считаешь, что мы что-то делаем плохо и можем делать лучше, если видишь, что к клиенту относятся неправильно, мы хотим, чтобы ты это сказала.

— Джой объяснила. Это очень воодушевляет.

— Хорошо. И конечно же, нам не по душе любая отчужденность. Если у тебя есть идея, сделай эскиз, и мы его рассмотрим.

— Меня всегда интересовал дизайн, — сказала Летиция. — Я говорила об этом на собеседовании.

— Да, говорила. Мы заинтересованы в том, чтобы узнать, на что ты способна.

— В самом деле?

— Видишь вот это? — Мэтью указал на рекламный плакат, на котором был изображен элегантный дамский пояс с длинными подвязками. — Мы продали их почти десять тысяч. Все думали, что мы сошли с ума, что это слишком рискованно, но конъюнктура рынка меняется. Женщины покупают нижнее белье, чтобы порадовать себя, но они хотят также порадовать и своего мужчину. И мужчины тоже это покупают. Знаешь, анализ рынка показывает, что среди покупателей дамского белья не менее двадцати процентов мужчин. Ты могла себе вообразить это десять лет назад?

— Нет.

— Так что мы должны обеспечивать этот рынок. И женщин, которые хотят выглядеть более сексуально и модно.

Если не считать его первого взгляда, во всем остальном он вел себя так, как вел бы со всеми своими служащими, подумала Летиция. Он был вежлив и мил и, по всей видимости, искренне верил в то, что говорил; если у него и были какие-то другие мотивы, то он их ничем не выдал. Жалко только, что она сама не знала, что чувствовала — облегчение или разочарование. Летиция никогда не имела дела с мужчиной, который оказывал бы на нее такое сильное воздействие. В нем ее привлекало все — и то, как он шевелил губами во время разговора, и его привычка подергивать себя за ухо, что, очевидно, свидетельствовало о его расположении и непринужденности.

Они почти тридцать минут разговаривали о рынке белья и происходящих на нем переменах и за этой беседой допили шампанское. Кажется, Мэтью интересовало все, о чем бы она ни говорила. Он громко смеялся, когда Летиция рассказала ему, как ее мать пыталась убедить ее надеть пояс-панталоны, когда она шла на первое свое свидание, убежденная, что это будет как пояс непорочности.

— Ну что ж, — сказал Мэтью. — Не смею более занимать твое время. Надеюсь, что мы встретимся снова. И не забывай, что моя дверь всегда открыта, если у тебя появятся новые идеи.

— Думаю, мне понравится работать здесь.

— Между прочим, где ты живешь?

— В Кентиш-Тауне.

— Так может, я подброшу тебя? Я еду как раз в этом направлении.

Летиция не знала, что сказать. Поначалу она хотела было отказаться, но в голосе Мэтью прозвучала такая искренняя забота. Смешно было даже предполагать, что это могло быть прелюдией к чему-то другому.

— Спасибо. Это будет лучше, чем добираться на метро.

— Тогда поехали.

Его секретарша, как и весь остальной персонал, ушла домой, у выхода не было никого, кроме охранника. Выйдя, они направились к многоэтажному гаражу, который находился в ста ярдах от офиса. Мэтью подвел ее к зеленовато-голубому «бентли-континенталю» на втором этаже.