Черные береты - [2]

Непорядок, конечно, но кто упрекнет в этом «Медведя», у которого за плечами десятки операций во всех краях света? Когда-то он пришел в спецназ из морской пехоты Северного флота бравым капитаном, но в Москве бравость чуть поубавили, вернее, разбавили ее разумной осторожностью, а вот кличку и тельняшку сумел «Медведь» сохранить через много лет.

А впрочем, если верить легендам, что во всех переделках «Медведя» и его группы выручала именно тельняшка, то можно было даже порадоваться, что она еще не сносилась до сегодняшнего дня — авось вынесет и на этот раз. Группы спецназа — они, как правило, одноразового использования. Так что пусть бы век носил «Белый медведь» свой тельничек…

А тем временем один из иракских «коммандос», выделенных спецназовцам в проводники, радостно вскрикнул, и остальные соплеменники переместились к нему. Длинным щупом проткнули песчаный бархан, минуту выждали. А после того, как стальная, отполированная до блеска игла была вытащена обратно, каждый потрогал блестящее жало и утвердительно закивал: значительно холоднее, значит, вода здесь есть.

Тут же сняли луки — бесшумное и молниеносное оружие, на сто метров в смотровую щель танка первой стрелой каждый готов стрелять на спор, а если еще вместо наконечника навинтить кумулятивный снарядик, то зачем таскать с собой гранатомет? В пустыню с собой надо брать, как бедуину, минимум. Расстегнули малые саперные лопатки, принялись рыть колодец. Не ведро, конечно, но на метровой глубине минут за двадцать стаканчик мутной водицы набежит. А что еще в пустыне надо, чему еще молиться?

Однако спокойно дождаться своего глотка не удалось. Начальник разведки иракской армии не зря выделил именно этих проводников из отряда «Копья аллаха»: еще никто из советских не услышал ничего и не увидел в поднимающемся от пустыни мареве, а проводник, который отыскал воду, вскрикнул, указал вперед и мгновенно раскатал свою песчаную палатку. Нырнул под нее и замер, превратившись в один из барханов. Пяти метров не хватит, чтобы отличить такую маскировку от самого песка, тем более из дребезжащего вертолета, если проводник в самом деле, его усмотрел.

А вообще-то вертолет — это хорошо. Это надежда для группы, что они идут в верном направлении. Вертолеты могут барражировать как раз над районом падения самолета. Самолета, который позарез нужен. Не весь, конечно, но кусочки обшивки, стекла, а особенно приборы — для этого они и топают черт знает какой день по пустыне, в тылу американских войск, несут вторые рюкзаки — если повезет, для груза. Пятьдесят километров южнее глотает пыль параллельная группа точно с такой же задачей. Пока все удачно, особенно линию фронта проскочили «чисто» — в стыке двух американских дивизий. Потом, правда, два раза натыкались то ли на египетские, то ли саудовские патрули, но пока те выясняли на всех языках, что за непонятная группа бродит по тылам союзнических войск, они исчезали, испарялись в пустыне.

— Эх, будь моя воля, я бы здесь такое устроил, — мечтал Пашка-афганец, наблюдая за очередной колонной наливников, везущих горючее к линии фронта — безмятежных, неряшливо, не по-военному растянувшихся и не охраняемых.

— Что? — равнодушно поинтересовался «Белый медведь».

Уж кто кто, а спецназ мог бравировать тем, что никогда не лез в политику: «Гусары газет не читают». Их дело — добыть, достать, купить, украсть осколок снаряда или пробитую мишень на полигоне, а если сильно повезет — какой-нибудь прибор, образец металла, щепотку нагара. Одним словом, технику и технологию. Обыкновенная военная разведка, существующая в каждой уважающей себя стране. Естественно, что для этого надо лезть в те точки на тех континентах, где американцы, англичане, немцы — да мало ли государств в НАТО, числящихся вероятными противниками, испытывают свое оружие. Будем знать, из чего и чем стреляют — найдем, чем защищаться. На каждый яд ведь есть свое противоядие, и единственная загвоздка — добыть сам яд.

А для этого как раз и существует спецназ. Добытчики. И сидят парни в Москве на Полежаевке — только офицеры, капитаны в положении рядовых. Сидят, уже разбитые по группам и направлениям. Ждут своего часа. Момента, когда и где высунется жало с ядом. И когда в августе 1990 года Соединенные Штаты погрозили Саддаму Хусейну за его вторжение в Кувейт, «ближневосточное» направление напряглось. «Золотые подворотнички»1 утверждали однозначно: Саддам не побоится угроз Америки, Америка же не простит такого равнодушного к себе отношения — война неизбежна. И в первую очередь потому, что выгодна Соединенным Штатам. А если смотреть глубже и попытаться найти все подводные ручейки конфликта, то можно смело утверждать: это война провоцируется. Она желанна для США. Десять лет до этого Ирак воевал с Ираном, защищая, в общем-то, интересы всех государств в Заливе. Но вместо «спасибо» Саудовская Аравия и Кувейт резко увеличивают добычу нефти, цена на которую, естественно, стремительно падает.

Это был неожиданный ход и удар по вымотанному войной Ираку: именно за счет продажи нефти он рассчитывал поправить свои экономические дела. И Саддам пригрозил Кувейту, который до 1961 года вообще был иракской территорией и который никогда не признавался Багдадом как суверенное государство: ребята, мы знаем, что вы выполняете волю и установку США, но лучше давайте жить дружно. Тем более, что существует между государствами Залива договоренность, сколько производить и за какую цену продавать нефть.