Чернуха - [31]
Тимофеев, начальник местного отделения, подсел к Мише за столик с чашкой крепкого чая.
– Какой хороший хлеб пекут у вас в Колпино, – сказал Миша, скорее для приличия.
– Да, хлеб неплохой, – ответил Тимофеев. – Но мы получаем его из отдельной маленькой пекарни Новой Еврейской партии. На зарплату в Колпино этот хлеб не выдают.
Тимофеев глотнул горячего из чашки и, поскольку, Миша молча уплетал свои щи, спросил:
– Скажи, ты там близко к начальству… Что в руководстве партии думают о возможной войне американцев с Московией? Какая будет наша позиция? Все-таки они нам не чужие… Русские ведь тоже.
– Как вам не стыдно, Тимофеев. Московское государство является для нас чужим и, мало того, недружественным. Руководство партии так и смотрит на этот вопрос.
– Так-то оно так, – ответил Тимофеев и почесал затылок. – Ты еще, брат, молод, а я жизнь начинал, когда и в голову не могло прийти, что по Бологому граница пойдет. Сват у меня в Торжке, сноха… Как они мне могут быть чужими или недружественными? Правда, сноха померла. Рыбку с Селигера покушала. Это еще в две тысячи пятом… Был уже приказ не кушать рыбку. Вся ядовита… А сноха не верила. Как так, рыба хорошая, лещ, а кушать нельзя. Скушала. Недельку помаялась, грешная, и представилась. В церкви отпевали. Местный батюшка на отпевании так и пригрозил всем: кто рыбку скушает, тот грешник. Батюшка у них из бывших коммунистов… Очень серьезный был батюшка…
К ночи Фомин подъезжал к Новгороду. Ноги гудели. От встречных потоков воздуха губы потрескались. Миша совершил рекорд. За такое короткое время доехать на велосипеде до Новгорода! Миша, шатаясь, слез с велосипеда. Вьшул из рюкзака спальный мешок и даже не смог забраться внутрь. Так и заснул сверху спальника. Через пару часов проснулся, зубы стучали от холода. Он побегал вокруг старой елки, подумал залезть в спальник, но, вспомнив про Машу, стиснул зубы, собрался и вскочил на велосипед. Впереди Валдайские горы. Самый тяжелый отрезок. Пока не рассвело Миша хотел проехать как можно больше по равнине до начала подъема. В темной деревне одиноко закричал петух.
«– Ого, еще не съели», – удивился Миша и изо всех сил надавил на педали.
Уже больше недели сыновья губернатора Курской губернии, Харитонова Самуила Яковлевича, несли службу на границе. Причитания и истерики Фаины Борисовны, супруги губернатора, не смогли повлиять на его решение.
– Мои дети должны нести службу наравне со всеми, – твердо заявил Харитонов. Единственной поблажкой для начальственных мальчиков стало то, что Сеня и Сема не были разлучены. Их направили в одну пограничную часть. И это еще не все. Петю Малярова, их закадычного друга, также определили служить вместе с ним.
В части, расположенной в здании бывшего правления колхоза «Луч коммунизма», мальчиков встретили настороженно. Но когда они раскрыли свои рюкзаки и выдали на общий стол по увесистому куску сала и горшок с блюдом, которое у евреев называется шейкой и состоит из сложных куриных компонентов, лед был растоплен. Ребят перестали сторониться. Даже начальник заставы Луговой, вообще непереносящий духу «сынков», отведав сала, велел выдавать им в караул каждому по патрону. На границе, где заряженное патроном оружие держал каждый десятый пограничник, это было неслыханным поощрением. Участок Лугового пролегал от Бологое до деревни Куженкино.
Это был наиболее напряженный участок границы с Петербургской Россией именно потому, что тут проходили главные коммуникации, связывающие две столицы бывшего единого Союза. Нарушители – большей частью родственники и члены семей, разделенные новой границей, но среди них встречались и настоящие диверсанты и лазутчики с Петербургской стороны… На проверку уходило немало времени, хлопот, но граница есть граница, и тут, как говорится, ничего не попишешь. Начальник заставы Луговой был профессиональным военным. Любил играть в карты, мог и выпить, но дело знал. Его участок считался образцовым. Единственной неприятностью Лугового было следующее обстоятельство. Начальником заставы сопредельной стороны оказался Федор Агеев, большой друг и сокартежник Лугового. Они когда-то служили вместе на одной заставе, на границе с Ираном. Немало вместе пережили и лихого и доброго. И теперь каждый из них, плюнув на возможность доноса или еще какого подвоха, по выходным собирались то у одного, то у другого. Играли в карты и кушали пельмени с водкой. Причем Клавка, жена Лугового, всегда хвастала, что ее пельмени вкуснее пельменей Верки Агеевой.
Личная дружба не мешала службе. По молчаливому уговору друзья не просили друг друга о своих перебежчиках. В вопросах охраны границы что с одной, что с другой стороны, был полный порядок и никакого кумовства.
Луговому повезло с ротным попом. Батюшка Гаврила сам был не дурак приложиться к чарке, писал пульку как по маслу и в узкой компании умел пустить такого трехэтажного мату, что даже служившие много лет назад на его месте замполиты могли батюшке только позавидовать…
Агееву тоже некоторым образом везло. Как он говорил, «Новожида» для политической работы на заставу ему еще не прислали, и он был сам себе хозяин.
Молоденькая женщина — УБИЙЦА? Да. Потому что убийство — единственный способ, которым она может восстановить справедливость. Потому что убийство — единственная возможность занять СВОЕ МЕСТО в семье, из которой ее когда-то похитили.Казалось бы, все сделано ИДЕАЛЬНО, и преступнице нечего бояться.Однако в игру неожиданно вступает многоопытный, умный, циничный следователь Ерожин — человек, обладающий ИСТИННЫМ ДАРОМ раскрывать загадочные преступления.
Когда-то он был следователем. Хорошим следователем.Слишком хорошим, чтобы не нажить себе врагов.Теперь он — частный детектив Человек, который пытается забыть свое прошлое Но иногда прошлое возвращается…Возвращается — когда гибнет в тюремной больнице при загадочных обстоятельствах его старинный враг, а затем одного за другим убивают двух музыкантов И именно он начинает расследование обстоятельств их гибели.
Новая книга Андрея Анисимова является продолжением остросюжетного романа «Близнецы. Восточное наследство». Бывший сотрудник МВД Петр Ерожин женится на любимой девушке и получает лицензию на право открыть частное сыскное бюро. События развиваются стремительно и неожиданно. Из охотника, идущего по следу преступника, сыщик, обвиненный в изнасиловании и шантаже, сам едва не становится дичью. Мало того, его молодая красавица жена подвергается смертельному риску, а взрослому сыну грозит тюрьма. Знал ли следователь Ерожин, поступая когда-то против совести, что готовит ловушку для себя и своих близких? Выйдет ли он победителем в схватке с бандитом, озверевшим от желания отомстить?
…Смерть старика-ученого от сердечной недостаточности. Печальный, но далеко не «криминальный» поворот жизни? Возможно. Вот только… Вот только – почему брат погибшего прямо на похоронах объявляет немолодую вдову – самозванкой? Почему эта вполне естественная смерть – всего лишь первая в запутанном клубке преступлений, носящих явно «профессиональный» характер? И, наконец. Каким образом вплетается в этот клубок улик и свидетельств, совпадений и несоответствий история молоденькой хищницы, готовой, во имя выгодного брака, решительно на все?.
Почему явился к генералу-отставнику сын-бизнесмен – и попросил, в случае чего, позаботиться о его ребенке? Чего боится этот человек, не связанный ни с мафией, ни с политикой? Почему он считает себя смертником, для которого счет идет на минуты? И как связана эта странная история с загадочным убийством преуспевающего московского врача, вообще не имевшего врагов? Все – сложно. Очень сложно. И с каждой минутой становится все сложнее, все запутаннее. Новые улики не добавляют ясности в дело – а попросту добавляют загадок в расследование, которое откровенно не по зубам милиции.
Когда-то Ерожин был хорошим следователем, раскрывавшим самые сложные дела. Теперь он – частный детектив, открывший свое сыскное агентство. Агентство, в которое обращаются самые невероятные клиенты – например, друзья «нового русского», решившего разыграть собственное похищение. Однако что-то в забавном розыгрыше, похоже, идет не так, – и вместо «похищенного» находят его вполне реальный труп. Кто же использовал шутку, чтобы совершить преступление?.. Ерожин начинает расследование – и вскоре понимает, что совершившего преступление надо искать среди множества друзей, приятелей и возлюбленных жертвы.
Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…