Чернуха - [16]

Очаровательная головка Маши начала раскалываться от такого количества сложных и рискованных мыслей, и она не сразу заметила Ройса, который уже сидел рядом.

– Моя Кристина в мыслях уже пишет свой роман для газеты.

– Извини, дорогой, я даже не имею сил выразить тебе благодарность за твой подвиг! Привести единственного политического заключенного из тюрьмы для интервью может только Ройс…

И Маша, положив руки на плечи иностранцу, пока-ала ему свою неотразимую улыбку.

– Божешь мой! Дорогая Кристина, на что я мог бы рассчитывать, если сказал бы тебе, что кроме Давидовича в тюрьме имеется еще один политический узник?

– Тебе об этом сказал Ромуальд Львович? – побледнела Маша.

– Ромуальд Львович об этом никому не станет говорить. Ему дорога жизнь последнего представителя гордого рода Давидовичей. О втором заключенном знают всего несколько человек в Московской России, в том числе я и президент. Поверь мне, дорогая Кристина, что даже твои прекрасные глаза не смогли бы заставить меня раскрыть тебе эту тайну. Но у меня есть план. Ты получишь настоящую сенсацию, а моя ставка так велика, что, божешь мой, пока и думать очень волнительно! Но ты мне, я тебе. Мне нужна помощь.

– Я сгораю от нетерпения, – румянец Маши выдал ее волнение.

Ройс в эту минуту, забыв о любви, как гончая, бегущая по горячему следу, перебирал в мыслях различные варианты дела.

– Здесь не место для такого разговора. Поедем туда, где подслушать нас будет невозможно.

Попасть на Воробьевы горы было реально только по Красному мосту. Остальные мосты или находились в аварийном состоянии или новее развалились. Несколько лет назад в самом конце двадцатого века обрушился метромост. Произошло это на редкость удачно. Тяжелый товарный состав с мрамором добытым на станциях метрополитена, успел проскочить. Мост рухнул за ним. Жертв не было. Утонула лошадь с телегой. Извозчик выплыл.

Ройсу пришлось сбавить скорость на набережной. Люди отрывали доски от забора, окружавшего заброшенную стройку.

Взорванный в тридцатых годах прошлого века храм Христа Спасителя в середине девяностых начали, было, строить заново. Но, подняв две стены, стройку пришлось прекратить. Не было цемента и кирпича. Теперь с недостроенной кладки мальчишки ловили карасей в остатках бассейна «Москва».

«Бассейн наполовину разрушили, храм наполовину построили», – отметил про себя Ройс, выруливая на мост.

Иностранец, автоматически отмечая ориентиры, обдумывал план разговора с девушкой. Осторожно проехав мост, Ройс свернул на проспект Мессии, бывший Ленинский, и нажал на стартер. Проспект был единственной, более менее, приличной автострадой.

Маша тоже смотрела в окно. Но девушка не видела окрестностей. Как быть? Надо срочно передать полученную информацию в Петербург. Необходимо найти предлог, чтобы оторваться от Ройса. Какое дело хочет предложить ей иностранец?.. А, может проверка? А если Ройс заподозрил что-нибудь? Маша прекрасно могла выполнить любое поручение, но, как большинство женщин, она боялась и не любила принимать собственные решения.

«Полонез» у шел вправо на улицу Благовещения, бывшую Косыгина. Асфальт скоро закончился. Ройс, затормозив, распахнул дверцу, но с кресла не сдвинулся.

– Милая Кристина, сначала о самом главном. Ваша внешность и нежное сердце, божешь мой, сделали меня инвалидом. Я хочу предложить вам то, что еще никому не предлагал.

– Я поняла, что вы хотите доверить мне большую государственную тайну, – тихо произнесла Маша.

– При чем тут тайна… Впрочем, дойдем и до тайны, но сперва о самом главном. Я хочу предложить вам изменить фамилию.

Маша побледнела, решив, что это провал. Неужели, Ройс расшифровал ее.

Заметив, что девушка сильно побледнела, Ройс самодовольно улыбнулся, истолковав ее волнение проявлением чувств.

– Я хочу предложить вам стать миссис Ройс.

Маша некоторое время смотрела на иностранца расширенными зрачками, затем краска вернулась к ее щекам и девушка расхохоталась.

– Вы считаете мое предложение столь комичным, – вспыхнул Ройс.

– Дорогой Ройс, зачем было так далеко ехать и напускать столько таинственности. Мы же с вами прекрасно понимаем друг друга. Намекнули бы за ужином, я бы денек подумала, а там, глядишь, и согласилась…

– Вы невозможная насмешница, – Ройс расхохотался и рдея, как во время первой встречи, долго смеялись вместе,

– Хорошо, Кристина, – смех иностранца прекратился в одну секунду. – А теперь давайте о деле.

– Я вся внимание, – ответила Маша и тоже сделалась серьезной.

– Я хочу предупредить тебя, дорогая Кристина, что если кому-нибудь станет известно о том, что я тебе сейчас расскажу, даже моя любовь не сможет тебя спасти…

– Зачем мне такая сенсация, если ее нельзя передать в газету? – разыграла удивление Маша.

– Придет время и все газеты мира будут отводить первые полосы под этот материал. Ты будешь первой, но после моего разрешения и ни минутой раньше.

– Я даю слово использовать информацию, полученную от мистера Ройса, только с его согласия, – сложив руки по швам, отрапортовала девушка.

– То, что я тебе сообщу, божешь мой, я сделаю не для проверки, умеешь ли ты держать язык за зубами! Мне нужна помощь. Обещаешь ли ты помочь мне в благородном и трудном деле?