Черное зеркало - [32]
Налил стопку, сунул под нос начинающему приходить в себя мужику.
Серега отпустил его. Тот постоял немного, раскачиваясь из стороны в сторону, обвел окружающих мутным взглядом. Потом заметил стопку, схватил ее и опрокинул в рот.
Как ни странно, но через пару минут Виктор Максимович очухался. Как-то робко огляделся, чего-то вдруг очень испугался. И бочком, бочком направился к двери.
— Ты куда, мужик? — поинтересовался Игорь.
— Я пойду…
— Куда ж ты такой пойдешь, мудила!.. — хмыкнул отошедший от бешенства Серега.
— Ничего… не впервой…
В прихожей отыскали его плащ. Помогли надеть.
— Точно доедешь? — усомнился Барин.
— Доеду, доеду…
— Ну хрен с тобой… Погоди!
Барин отошел к столу, взял недопитую бутылку и, плотно завинтив горлышко пробкой, сунул ее тому в карман.
— Это тебе на посошок… Только сразу не пей. Дотяни до дому.
Дверь захлопнулась. И Виктор Максимович, так никем и не опознанный родственник усопшей Ларисы Липской, исчез в туманной дали бескрайних просторов бытия…
— Козел! — вполголоса ругнулся Серега, закуривая сигарету. — Только уболтал бабу, только потекла…
— И у меня… — отозвался Игорь. — Я уже неделю на простое. Лопну скоро… Представляешь, даже на соседку стоит…
— Это на ту, что была-то?.. — хохотнул Серега.
— Ну…
— Правильно, Игорек! Всякую шваль на х… пяль. Бог пожалеет — хорошую даст.
Внезапно Игорь заметил, что в дальнем углу дивана оживленно беседуют Гоша и Эдичка. Глаза у Гоши туманно сияли, рука мягко похлопывала Эдичкину коленку. Игорь толкнул Серегу плечом:
— Убери от него Эдичку.
— А что, голубой, что ли?
— Черт его знает. За ноги не держал. Но похоже.
Серега заржал:
— Корректирует Эдькину сексуальную ориентацию?.. Давай я его вырублю.
— Сам уйдет…
Серега поднялся. Но тут заиграла музыка, и Иришка, подбежав к дивану, вытянула Эдичку на середину.
— Давай потрясемся!
— Ну вот и уладилось. А ты боялся… — хмыкнул Серега и пошел к своей блондинке.
После получасового бешеного ритма сменяющихся один за другим однообразных хитов все попадали кто куда. В это время вернулся с трудом дозвонившийся в дверь Юрик. Снова зазвенела посуда, под потолком сгустились облака сизого дыма.
Петька сидел на диване и, окруженный дамами, рисовал что-то такое, отчего те заливались визгливым смехом. Мужиков не подпускали.
— В чем дело? — сгорая от любопытства, тянулся в их сторону Барин.
— Сейчас увидишь! — хохоча во весь свой широкий рот и сверкая белыми зубами, отмахнулась Марина. Потом схватила рисунки и, развернув веером, показала собравшимся.
Это были шаржи. Пьяная Петькина фантазия разыгралась не на шутку. И каждый из присутствующих был не только поразительно узнаваем в этих рисунках, но и снабжен пикантными, свойственными именно ему аксессуарами.
Естественно, все одинаково гоготали над чужими портретами, но по-разному и с большей долей критичности воспринимали свои. Игорю сразу вспомнилась аналогичная сцена из «Незнайки».
Эдичка покраснел как рак и быстро куда-то засунул свое изображение. Гоша презрительно усмехнулся и даже не прикоснулся к рисунку.
Больше всех потешался Барин.
— Я на основе твоих шаржей всем нам визитные карточки закажу, — в перерыве между приступами хохота пообещал он.
— Клево! — оценила свой портрет Иришка и повесила его себе на шею.
Гоша подошел к ней. Скорчил кривую мину.
— Ты хоть в Эрмитаже-то была?
— Была, была… — Она пренебрежительно скользнула по нему взглядом. — Не пальцем деланная… Эдуард!
Иришка схватила Эдичку за рукав и потащила за собой:
— Ты мне нужен. Пойдем-ка на пару слов…
Игорь налил два стопаря и примирительно обратился к Гоше:
— Бухнем?
Тот брезгливо поморщился:
— Благодарю за любезность. Будет надо — сам себе налью.
— Ты чего кислый такой? Бродишь как тень отца Гамлета…
— Слушай, иди к своим!..
— А тебе не кажется, Гоша, что мы сегодня твою сестру поминаем?
— Нет, не кажется. Вы тут такой бардак устроили… Те, кто действительно поминал, давно уже ушли.
— Ну извини…
Игорь отошел и подсел к Барину, который настраивал гитару. Затем взял несколько аккордов, прокашлялся. После чего потребовал водки.
— Иначе не тот кайф, — объяснил он.
Игорь придвинулся к Тане. Обнял за талию, прижавшись к ее мощному телу и зафиксировав ладонью основание полной груди. Та дернулась слегка, но не отодвинулась.
Барин запел:
— На Театральной площади немного театрально
Стоял я, опершись рукой на Оперный театр…
Бренчал незамысловато, однообразными аккордами, но зато пел проникновенно и трогательно. С душой.
За первой песней зазвучала вторая, затем третья… Постепенно лицо Барина как-то скривилось. Он запнулся, всхлипнул… И вдруг слезы ручьем потекли по его обветренным щекам.
Марина нежно погладила седую шевелюру:
— Бедненький…
Барин налил полный стакан, залпом выпил. Вытер глаза:
— Простите, ребята. Не могу больше…
Игорю была не совсем понятна эта вселенская тоска людей шестидесятых, какой-то надлом и душевная боль. Но чувствовалось, что им в отличие от более молодых было открыто нечто такое, что на всю оставшуюся жизнь каким-то осколком застряло в сердце, отпечаталось в душе и, несмотря ни на какие передряги, держало их на плаву…
В комнату незаметно проскользнули Эдичка и Иришка.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…
С детства Лиза Кот была не такой, как все: её болезнь – гиперамнезия – делала девочку уникальной. Лиза отчетливо помнила каждый день своей жизни. Но вскоре эта способность стала проклятьем. Слишком много в голове Лизы ужасных воспоминаний, слишком много боли она пережила, слишком много видела зла. Но даже ее сверхмозг не может дать ответа, как все изменить…
На озере рыбачат два друга. На пляже развлекается молодежь. Семья с маленькими детьми едет на машине в отпуск. На первый взгляд, эти люди не связаны друг с другом. Но… Каждый из них совершает маленькую ошибку. Судьба, а может, и рок, сводит героев в одно место, в одно и то же время… И вот уже один погибает, другие переживают смертельный ужас, а третий – на пороге безумия из-за сжигающего его душу чувства вины.
Главные старты четырехлетия уже не за горами и всё, к чему стремился Дима, совсем скоро может стать реальностью. Но что, если на пути к желанному олимпийскому золоту встанет не только фанатка или семейство Аргадиян? Пути героев в последний раз сойдутся вновь, чтобы навсегда разойтись.
Журналист Бен Вайднер зашел к своей новой знакомой и обнаружил, что она убита. Молодую женщину утопили в ванне на глазах ее семилетнего сына. На стене в ванной журналист прочел надпись: «Вас будут окружать мертвые» – предсказание, которое он услышал от ясновидящего. Бен сразу же попал под подозрение. Он отчаянно пытается доказать свою непричастность к страшному преступлению. Но тут происходит новое убийство, а улики опять указывают на Бена Вайднера…
В самые невероятные ситуации попадает герой романа Алексея Рыбина, занимающийся запретным промыслом военных трофеев, погребенных на местах боев в лесных чащобах под Петербургом. Волею обстоятельств он встает поперек дороги беспощадной и хорошо законспирированной банды, главарь которой издавна связан с всесильным КГБ — ФСК — ФСБ. Казалось бы, борьба безнадежна, исход ее предрешен, но трофейщик и его друзья все же вступают в неравный бой…
В руки «черного археолога» Ильи Потехина после нелегальных раскопок попадают древние магические «Предметы Влияния» — кинжал, перстень и браслет, некогда принадлежавшие исмаилитскому вождю Хасану ас-Сабаху, основателю секты убийц-хашишидов («пожирателей гашиша»). Илья надеется выгодно продать найденное, но ценой сокровищ становятся жизни многих людей, а Петербург превращается в место кровавой схватки между арабами-хашишинами, их врагами — потомками рыцарей Тамплиеров и питерскими бандитами за право обладания реликвиями секты.
В книгу Геннадия Паркина вошли остросюжетные боевики «Уран для Хусейна», «Подворотня вечности» и «Пятая пуля». Все три повести — это истории из жизни людей, волею обстоятельств преступивших закон. И хотя героев Паркина с точки зрения обыденной морали трудно назвать «положительными», их изобретательность и подкупающее жизнелюбие привлекут читателя, а умело закрученный сюжет, выразительный язык и психологическая достоверность не позволят ослабить внимание до самой последней страницы.Если ты не бандит, не дипломат и не контрабандист, то переправить за границу огромное дедово наследство тебе будет не просто.
Герой романа Владимира Угрюмова, начинающий предприниматель, взял за правило сторониться в своем деле любого криминала. Однако обстоятельства сложились так, что он невольно затронул интересы мощного наркосиндиката и, чтобы сохранить собственную жизнь, вынужден стать наемным убийцей. С этих пор странные видения преследуют его — герою кажется, что он орел, боевая птица, неумолимо преследующая свои жертвы…Главного героя романа разыскивает могущественный наркосиндикат. Разыскивает, чтобы убить. Желая выйти на хозяев синдиката, герой через подставных лиц предлагает наркодельцам свои услуги в качестве киллера.