Черное солнце Украины - [4]

Так чему же в действительности так радовались киевские, львовские, днепропетровские улицы в августе 1991 года? Погружение в эйфорию момента затмило видение реальной исторической перспективы. А суть этой перспективы сводилась к элементарному исчезновению страны. Впрочем, в состоянии эйфории значительная часть украинского общества находится до сих пор. И в этом, к сожалению, также нет ничего уникального. Склонность уходить от ответственности за собственные решения — черта массового сознания, не связанная с той или иной его национальной принадлежностью.

Тенденции экономического спада обнаруживались на Украине с конца 2000-х годов. Причины — вполне очевидны: именно тогда капиталистическая система вступила в фазу экономического кризиса. И если этот кризис серьёзно повлиял на экономику центра системы, то тем более он обнаружился и за пределами этого центра.

Евромайдан и последовавшие за ним события резко усилили кризисные тенденции в экономике, поставив страну на грань экономической катастрофы. Кризис в экономике, в свою очередь, вызвал кризисные явления в социальной жизни.

«Революция достоинства» надеялась на экономическую помощь Запада. Но подписание соглашения об ассоциации с Евросоюзом не принесло того эффекта, о котором трубили в рекламных видеороликах, снятых на деньги всё того же Евросоюза. Помощь Евросоюза свелась к получению крайне небольших сырьевых квот в страны Евросоюза, которые исчерпываются поставщиками буквально за пару месяцев. Не получив желаемого, украинская экономика в значительной степени утратила и то, что имела. Украина потеряла рынки России и стран СНГ для своей продукции, на которые можно было поставлять низко-и среднетехнологичные украинские товары с высокой добавленной стоимостью.

В итоге возникла ситуация, типичная для взаимоотношений между метрополией и колонией. Украина стремительно становится сырьевым придатком развитых промышленных стран Западной Европы, поставляя им лес и продовольствие на выгодных для европейских стран условиях, тогда как они продают на Украину свои высокотехнологичные товары. Это классическая неоколониальная схема, которая до этого успешно была реализована в странах Африки и Латинской Америки. На страже интересов западных стран неусыпно стоит Международный валютный фонд (МВФ), который через так называемый «Вашингтонский консенсус» навязывает странам Третьего мира неолиберальные реформы. Понятно, что эти реформы отнюдь не в интересах тех стран, в которых проводятся.

Этот тип макроэкономической политики в конце XX века был рекомендован руководством МВФ и Всемирным банком к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис, и включает набор из 10 рекомендаций:

1. Поддержание фискальной дисциплины (минимальный дефицит бюджета);

2. Приоритетность здравоохранения, образования и инфраструктуры среди государственных расходов;

3. Снижение предельных ставок налогов;

4. Либерализация финансовых рынков для поддержания реальной ставки по кредитам на невысоком, но всё же положительном уровне;

5. Свободный обменный курс национальной валюты;

6. Либерализация внешней торговли (в основном за счёт снижения ставок импортных пошлин);

7. Снижение ограничений для прямых иностранных инвестиций;

8. Приватизация;

9. Дерегулирование экономики;

10. Защита прав собственности.

Меры навязываемого США «Вашингтонского консенсуса» направлены на усиление роли рынка в экономике и снижение роли государства, и, казалось бы, преследуют позитивные цели. Однако они оказались не просто неэффективными, а даже губительными для многих стран, где эти принципы пытались применять. Так, например, в Латинской Америке в 90-е годы прошлого века кризис под воздействием «Вашингтонского консенсуса» только усугубился. Аналогичная программа применялась и в России после распада СССР, но результаты также оказались весьма спорными.

Сегодня на Украине начался настоящий «тарифный геноцид». Украинское государство прочно сидит на кредитной игле МВФ. Условием получения траншей от этой организации является постоянное повышение цен на энергоносители для населения. Они уже увеличились в несколько раз после победы «Революции достоинства», и это ещё не предел.

Для ряда независимых политических экспертов происшедшее не стало неожиданностью. Так, например, украинский левый публицист Андрей Манчук писал ещё в 2014 году: «Украину ждет нечто гораздо худшее, чем ремейк социального кризиса девяностых, который смягчила еще функционировавшая по инерции прежних лет советская «социалка» — да и сама страна не была наводнена тогда множеством вооруженных людей, почувствовавших вседозволенность насилия и вкус чужой крови. Вообще, нужно понимать: речь идет не о кризисе, в который уже давно погружена Украина — а о вполне реальной перспективе долгосрочной и полномасштабной социальной катастрофы, которая станет логическим и неизбежным следствием «евромайдана». Благодаря системному характеру неолиберальных реформ, они ударят по жителям страны буквально со всех сторон»[3].

Логика происходящего делает неизбежными процессы деиндустриализации страны. И такая деиндустриализация идет в стране стремительными темпами. Западу украинская промышленность не нужна, а связи украинских предприятий с российскими заводами оказались прерваны.