Чёрное на чёрном - [85]

Перед тем как мы ушли, мой дядя предельно ясно дал понять одну вещь.

Мы не изолированы от него.

И в его понятии не должны никогда изолироваться.

— Ты будешь оберегать её, маленький брат, — сказал он Блэку.

Это звучало не как просьба, а как угроза.

Прежде чем Блэк или я успели ответить, мой дядя поднял руку, как будто пресекая любые наши протесты.

— …Теперь ты её телохранитель, — его лицо помрачнело, он переводил взгляд между нами. — Кем бы ты ни был вдобавок к этому, я хочу, чтобы твоя роль в отношении её физической безопасности была предельно ясной, брат Квентин. Потерпишь неудачу в этой роли, и ты будешь заменён. Сомневаюсь, что тебе это очень понравится… особенно учитывая обстоятельства.

Я скрестила руки на груди, с неверием уставившись на дядю Чарльза. Он почти не потрудился посмотреть мне в глаза. Когда я раскрыла рот, чтобы ответить, он снова меня перебил.

— …Я сомневаюсь, что у тебя будет выбор, кроме как оберегать её жизнь в любом случае, — пробормотал он, сочась злобой и сверля Блэка взглядом. — Вы оба, похоже, сделали выбор в этом плане, так что я понимаю, спорить здесь бесполезно. Но имейте в виду, я буду следить за тобой, брат, и твоё поведение в этом отношении будет оцениваться строжайшим образом.

Пока он произносил эти слова, его взгляд метнулся вправо.

Я посмотрела в этом направлении — туда, где по двору вели Йена.

Несколькими минутами ранее мы покинули Ришелье, и теперь Блэк, дядя Чарльз, его четверо сотрудников-видящих и я стояли на краю круговой подъездной дорожки перед Лувром. В очередной раз демонстрируя негласный контроль над одним из самых тщательно охраняемых святилищ Парижа, они открыли ворота комплекса, ведущие к главной дороге.

Теперь у обочины были припаркованы два белых фургона.

Однако я не смотрела на них. Вместо этого я вместе с Блэком и дядей Чарльзом смотрела туда, где процессия со стороны Денона приближалась к дворику.

При виде Ника и Энджел, идущих вслед за охранявшей Йена группой, что-то в моей груди немедленно расслабилось.

Плечо Ника было перевязано, а рука теперь покоилась на темно-синей перевязи. Он шёл немного медленнее обычного, но вполне нормально передвигался собственными силами. Голова Энджел тоже была перевязана. Она продолжала легонько прижимать руку к раненому уху, вероятно, чтобы убедиться, что череп не задет, но в остальном она выглядела нормально. Я невольно гадала, что они сделали с её ухом, но выбросила эту мысль из головы.

Перед ними шли четыре видящих.

Между этих четверых шёл Йен — закованный в наручники и видимо невредимый. Его лодыжки также свободно сковали между собой, вынуждая его передвигаться той странной, шаркающей походкой заключённого.

Я заметила что-то на его горле и взглянула на Блэка.

Он также смотрел на Йена, золотые глаза сделались пронизывающими. Он все ещё опирался большей частью своего веса на двух видящих, которые поддерживали его на ногах, но я видела, что он заметил металлическое кольцо на горле Йена прямо перед тем, как он повернулся к моему дяде.

— Теперь у тебя и ошейники есть? — сказал он, приподнимая бровь.

Дядя Чарльз отрицательно рассёк воздух двумя пальцами.

— Не совсем, маленький брат. Ничего такого, что было дома.

И все же я видела, как Блэк стиснул зубы перед тем, как взглянуть на меня. Я ощутила какую-то полную неверия ярость ещё до того, как увидела это в его глазах. Однако я ощущала в нем не только злость. Я также ощущала страх. Этот страх становился все ощутимее, чем дольше он смотрел на приближающегося Йена — страх, что история повторяется в обоих мирах, и худшим из возможных способов.

Как раз тогда Ник и Энджел подошли ко мне.

Я обняла их обоих. Я испытала такое облегчение, увидев их обоих целыми и передвигающимися на своих двоих, что ничего не могла поделать. Я ощутила импульс раздражения от Блэка, когда Ник обнял меня чуть дольше Энджел — и плотнее прижавшись всем телом.

Я проигнорировала обе вещи — слегка лапающее объятие Ника и реакцию Блэка, решив, что это мало связано со мной.

В любом случае, я отвлеклась на своих друзей, когда перед нами остановились четыре охранника и Йен. Я взглянула на них лишь тогда, когда ощутила очередную волну эмоций от Блэка.

Я повернулась и увидела, что они с Йеном уставились друг на друга.

Затем Йен посмотрел на меня. Его бледные, почти белые радужки так отличались от синих, которые я помнила — теперь я знала, что синие были контактными линзами, вовсе не настоящими — что легче было видеть его совершенно иным человеком. Легче было притворяться, что он вовсе не тот человек, за которого я едва не вышла замуж. В моей голове это все равно были два совершенно разных человека.

И все же видеть лёгкую улыбку, играющую на его губах — губах, которые я снова и снова и снова целовала за этот год, по которым проводила пальцами, которым улыбалась…

Я отвернулась, ощущая очередной спазм тошноты в своём нутре.

Когда я в следующий раз подняла взгляд, я ощутила на себе взгляд Блэка.

Я не могла точно прочесть его выражение, но оно почти напоминало… сожаление? Извинение, возможно. Как раз когда я об этом подумала, его сознание нахлынуло на моё.