Черное копье - [64]

– Он говорит, что доблесть твоя и умение ставят тебя в один ряд с лучшими стрелками степей, – бесстрастно переводил Нефар обращённую к Фолко речь старейшины рода Харуз. Тот говорил громко, и вся толпа внимательно слушала. – Род Харуз будет всегда рад видеть тебя среди своих. Отныне любой из мужчин рода Харуз – твой брат, ибо превыше всего они ценят доблесть и боевое умение. Тебя приглашают погостить у них после состязаний. Не вздумай отказаться!

Фолко низко поклонился, благодаря за награду; распрямившись, он принял из морщинистых рук небольшой кубок древней работы, блестящими глазами обвёл плотные людские ряды; в тот миг он совсем забыл, что стоит среди тех, в кого он, может быть, стрелял год назад на Забытом кряже, или с кем рубился на подступах к Исенгарду, или с кем ему ещё придётся рубиться – в ближайшем будущем. Он хотел сказать что-то хорошее, но его намерение остановил вновь раздавшийся звук трубы. Начинались состязания копейщиков.

Это оказалось захватывающее зрелище. Стремительные всадники, словно сросшиеся с поджарыми конями, подобно громадным хищным птицам, с гортанными боевыми возгласами неслись по полю; словно чёрные молнии, мелькали копья; и каждый удачный бросок, когда копьё пронзало узкое, затянутое цветной тканью кольцо, приветствовался тысячеголосым кличем. Хороши были в этой игре истерлинги, показали свою удаль харадримы, не последними явили себя и хазги; однако всех превзошёл худой, совсем юный ангмарец. Копьё казалось продолжением его правой руки, и он покорил всех, пробросив его через пять колец, отстоящих на два локтя друг от друга. Его объявили победителем, и красивая черноволосая девушка, гордо выступив из рядов, взяла его руку в свою.

После копейщиков всадники состязались в умении метать аркан, выдёргивая вбитые в землю столбы с рогулиной на конце. Здесь не было равных истерлингам; победитель, широкоплечий, низкорослый крепыш, на могучем, под стать наезднику, коне, вырвал столб, вбитый десятью ударами молота на глубину в два локтя. И он также получил руку невесты из рода Харуз, а также оружие с серебряной насечкой.

А Фолко словно наяву видел чёрные змеи арканов на поле битвы – там, в далёком Арноре, и падающих гномов, вырванных из строя смертельной петлей. Однако ему приходилось тоже что-то кричать, показывая заинтересованность, чтобы не навлечь на себя подозрений.

Всадники с арканами покинули огромную арену.

– Что теперь? – обратился хоббит к Нефару.

– Теперь очередь мастеров. Каждый может показать своё умение в чём пожелает.

«А что, если?.. – мелькнула у Фолко озорная мысль. – Стрельбой их не удивишь. А если ножами?..»

Хоббит, решительно раздвинув соседей, полез к черте.

Выступивших оказалось немного. Несколько людей – ангмарцев и харадримов – показали искусное владение мечом, веерную защиту и нападение, однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что хоббит видел у Малыша. Понравился ему богатырского сложения смуглокожий харадрим, мастерски крутивший вокруг себя тяжёлое копьё, действуя им одновременно и как дубиной. А потом вперёд вышел невысокого роста человек в свободной желтоватой одежде; он поклонился, высоко подняв сжатые кулаки, распрямился – и из его правого кулака словно вырвалась голубая молния. Длинная боевая цепь с острым наконечником казалась живой змеёй, обвивающей со всех сторон своего повелителя; ни на мгновение не оставаясь в покое, змея металась из стороны в сторону, закрывая своего хозяина непроницаемым сверкающим куполом. Странного человека с необыкновенным оружием проводили восторженными криками.

Настала очередь хоббита. Запыхавшийся Нефар, однако, успел принести по просьбе Фолко мешок репы и сейчас раздавал её примерно десятку добровольцев, вызвавшихся помочь.

Фолко вышел на свободное пространство и поклонился. Десять его помощников вышли следом за ним, неся в руках по кучке репы. Фолко вздохнул, сосредоточился, на миг зажмурился… а потом резко распрямился и махнул рукой. В тот же миг десяток жёлтых репок были брошены ему прямо в голову; навстречу им из-под его плаща вырвался стальной веер; ловкие руки хоббита метнули все висевшие на перевязи ножи. Их лезвия с плотным хрустом рассекали жёлтую плоть – и ни одна репка не долетела до цели.

Наградой ему были восторженные вопли и стук мечей о щиты – знак высшего одобрения у степных племён Истланда. Раскрасневшийся Фолко стоял, неловко раскланиваясь; подбежал Нефар и хлопнул его по плечу, сказав, что люди просят повторить. И Фолко повторил столь же успешно; и, когда он шёл с поля состязаний, мысль – а хорошо бы стать единственным победителем в двух видах за один день! – занимала в его голове неоправданно много места.

Однако нашёлся ещё один, кому было чем подивить собравшихся, – им оказался обычно скромный Малыш.

Он невозмутимо вышел из рядов зрителей, неся под мышкой охапку хвороста, и быстро, как умеют одни лишь гномы, разжёг небольшой костёр. Затем с лихим посвистом он выхватил из ножен даго и меч – и Фолко вновь увидел знаменитый железный вихрь Маленького Гнома. Прежде чем люди успели удивиться, зачем был разожжён костёр, Малыш лёгким, стремительным движением подхватил острием меча горящую ветку, и она закувыркалась перед ним в воздухе, разбрасывая вокруг себя багряные искры. Ошеломлённые зрители замерли, а Малыш подхватил с земли вторую ветку, третью, четвёртую, и вот уже перед ним в воздухе горел ещё один костёр, поддерживаемый молниеносными, неразличимыми глазом движениями меча и даго. Ни на миг не ослаблялась непробиваемая защита; не стали реже длинные неотразимые выпады – но костёр горел, и одна ветка даже крутилась над головою Малыша. Так он поднял в воздух весь горящий хворост, окружив себя огненным куполом, а потом с резким криком: «Хазад!» – отскочил в сторону, вкладывая оружие в ножны под неистовые крики удивления и восторга. Последней серией ударов он перерубил все до единой горевшие хворостинки, и сейчас на земле угасала лишь небольшая кучка угольков.