Чёрное и белое - [8]

2

В огороде, примыкавшем к кухне, гулял ледяной ветер. Стараясь не обращать внимания на его резкие порывы, Айрис изо всех сил пыталась воткнуть вилы в подмерзшую землю. Она выращивала фрукты и овощи в своем саду из соображений экономии. Это было, несомненно, хорошим подспорьем для тощего бюджета семьи. Хотя нельзя сказать, что ей доставляло большое удовольствие извлекать в разгар зимы из твердой как камень земли лук-порей и пастернак.

С другой стороны, Айрис по собственному опыту знала — ничто так не отвлекает от дурных мыслей, как тяжелая, напряженная работа в огороде. Сейчас, к сожалению, и это занятие не помогало избавиться от тревожных раздумий. Она разогнула усталую спину, чтобы поправить выбившийся из-под шапочки локон золотистых волос.

Что же, скажите на милость, теперь ей делать? Этот вопрос не давал покоя с того самого момента, когда на пороге дома вместе с мистером Рейсом появился Филипп. Снова и снова эта беспокойная мысль терзала возбужденный мозг Айрис, усиливая ее отчаяние. С того памятного утра минуло уже две недели, но напряжение, в котором Айрис жила в эти дни, не проходило. Животный страх, охвативший все ее существо, сковал природную способность к логическому мышлению. По существу, нервы Айрис находились на пределе, мозг отказывался что-либо воспринимать, кроме одного-единственного факта: в ее жизнь снова ворвался Филипп Бартон. Она жила с ощущением близкой катастрофы…

…Айрис с трудом верила собственным глазам. Вид человека в дверном проеме буквально пригвоздил ее к месту. Это было как удар в солнечное сплетение — ни пошевелиться, ни вздохнуть.

— Нет никакой необходимости беспокоить миссис Динмор. Я уверен, ее дочь сама прекрасно справится с этой задачей — проведет меня по дому и покажет все необходимое.

Я не могу! — молча прокричала дочь миссис Динмор, глядя на сына преподобного Бартона.

Агент, недоуменно пожав плечами, спустился по ступенькам крыльца и направился к своему автомобилю. Оставшись один, Филипп широко распахнул входную дверь и, ни слова не говоря, прошел в просторный холл мимо дрожащей от волнения хозяйки.

Совершенно сбитая с толку, Айрис уставилась на гостя застывшими от испуга глазами. Нереальность происходящего скорее походила на жуткий ночной кошмар.

— Мне, конечно, следовало связаться с тобой заранее, — тихо проговорил Филипп. — Но я был за границей и лишь недавно узнал о случившемся.

— О случившемся? — тупо повторила Айрис.

— Я хотел сказать, что очень сожалею о гибели Чарлза.

— А… Но это произошло давно. С тех пор много воды утекло, — еле слышно промолвила Айрис, беспомощно пожав плечами.

— Судя по всему, ты неплохо устроена, — сказал гость, медленно растягивая слова.

Он окинул взором старинные семейные портреты в тяжелых позолоченных рамах. Взгляд задержался на бронзовых вазах, которые выделялись на фоне хорошо отполированных старых дубовых панелей, покрывавших стены холла. Вазы с букетами зелени излучали тепло и уют. Айрис в голосе Фила послышалась циничная, злая интонация. Она почувствовала, как внутри начинает подниматься раздражение на бесцеремонное, более того — просто наглое поведение богатого, преуспевающего дельца. Айрис только было собралась спросить, зачем он здесь появился — дом-то на самом деле ему не нужен, но тут в холл вошла мать.

— Очень рада вас видеть. Издалека? — проворковала Люцилла, одаривая Филиппа обворожительной улыбкой.

Айрис чуть не застонала вслух — мать явно некстати взялась сыграть роль «любезной хозяйки» богатого дома.

Бартон же, как ни в чем не бывало, взял протянутые к нему руки немолодой дамы в свои ладони и тепло улыбнулся.

— Да, мы давно не встречались. Надеюсь, вы еще помните моего отца, преподобного Августа Бартона. Несколько лет назад он был викарием здесь, в Шилдтоне.

Люцилла лучезарно улыбнулась молодому красавцу.

— Конечно, я не забыла его. А вы, должно быть, Фил, тот непослушный мальчишка, который вечно попадал в разные истории, — сказала она, сверкая улыбкой.

— Он самый.

— Ты сильно вырос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Похоже, дела идут неплохо? — сказала она, одобрительно оглядывая, дорогой, явно сшитый на заказ, темно-серый костюм гостя. — Но что же это я? Ты, наверное, долго добирался до нас. Не хочешь ли чашку хорошего, горячего чая?

— Мама! Я не думаю, что…

— Пустяки, дорогая, — проговорила мать, не обращая внимания на глуховатый от напряжения голос Айрис.

Люцилла взяла Фила под руку и направилась и большую гостиную.

— Бедный молодой человек проехал долгий путь. Он наверняка умирает от жажды.

— Мама! — настойчиво повторила дочь.

Но мать совершенно очевидно не собиралась откликаться на эту отчаянную мольбу. Что касается «бедного молодого человека», то, направляясь с радушной хозяйкой в гостиную, он обернулся и одарил Айрис холодной, издевательской ухмылкой.

Оставшись одна в холле, Айрис почувствовала, как на смену шоку и испугу быстро приходят гнев и злость. Как он только посмел снова вторгаться в ее жизнь! В его поведении не было даже намека на раскаяние, не говоря уж об элементарном извинении за все причиненные беды. С него станет додуматься до мысли, что она вышла замуж за бедного Чарлза из-за денег! Айрис горячо уговаривала себя, что не продаст Филиппу Бартону ее Олдфилд Холл ни за какие миллионы. И тут она случайно увидела свое отражение в зеркале, висевшем на стене.