Чернобыльская тетрадь - [11]

Страны, входящие в СЭСР, разработали целый ряд собственных программ развития ядерной энергетики. Франция и Япония добились в этом отношении большего, чем все остальные. США и ФРГ пока занимают выжидательную позицию, Канада по многим причинам колеблется, а прочие государства не особенно спешат с выполнением своих программ.

На протяжении многих лет США лидировали среди стран—членов СЭСР и в области практического использования ядерной энергии, и по объему ассигнований на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Но затем это положение довольно быстро изменилось, и теперь развитие ядерной энергетики рассматривается в США не как приоритетная задача государственной важности, а всего лишь как крайнее средство решения энергетической проблемы. Главное внимание при обсуждении любого законопроекта, относящегося к энергетике, уделяется защите окружающей среды. Таким образом, ведущие страны — члены СЭСР и СЭВ занимают диаметрально противоположные позиции по отношению к развитию ядерной энергетики...»

Позиции, конечно, не диаметрально противоположные, особенно в вопросах, касающихся повышения безопасности АЭС. Ф. Олдс здесь допускает неточность. Обе стороны уделяют максимум внимания этому вопросу. Есть и бесспорные различия в оценках проблемы развития ядерной энергетики.

— чрезмерная критика ик явное завышение опасности атомных станций в США;

— полное отсутствие в течение трех с половиной десятилетий критики и явно занижаемая опасность АЭС для персонала и окружающей среды в СССР.

Удивителен также явно выраженный конформизм советской общественности, безоглядно верившей заверениям академиков и других некомпетентных деятелей.

Не потому ли громом среди ясного неба свалился на нас и так многих перепахал Чернобыль?

Перепахал, да не всех. К сожалению, конформизм и легковерие продолжаются. Что ж, верить легче, чем подвергать трезвому сомнению. Поначалу меньше хлопот...

На состоявшейся 4 ноября 1986 года в Бухаресте 41-й Сессии СЭВ, то есть через семь лет после опубликования статьи Ф. Олдса «О двух подходах к ядерной энергетике», вновь прозвучало уверенное слово участников Сессии о необходимости ускоренного развития атомной энергетики.

Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков в докладе на этой сессии, в частности, сказал:

«Трагедия в Чернобыле не только не перечеркнула перспективы ядерной энергетики в сотрудничестве, но, напротив, поставив в центр внимания вопросы обеспечения большей безопасности, укрепляет ее значение как единственного источника, гарантирующего надежное энергообеспечение на будущее... Социалистические страны еще более активно включаются в международное сотрудничество в этой области, исходя из предложений, внесенных нами в МАГАТЭ. Кроме того, мы будем строить атомные станции теплоснабжения, экономя ценное и дефицитное органическое топливо — газ и мазут».

Здесь следует подчеркнуть, что атомные станции теплоснабжения будут возводиться в пригородной черте крупных городов, и безопасности этих станций необходимо уделять особое внимание.

Энергичная постановка вопроса по развитию атомной энергетики как в СССР, так и в странах СЭВ заставляет еще более пристально постигнуть чернобыльский урок, что возможно только в случае предельно правдивого анализа причин, существа и последствий пережитой всеми нами, всем человечеством катастрофы на ядерной станции в Белорусско-Украинском Полесье. Попробуем это сделать, проследив день за днем, час за часом, как развивались события в предаварийные и аварийные дни и ночи.

25 апреля 1986 года

В канун катастрофы я работал заместителем начальника главного производственного управления Минэнерго СССР по строительству атомных электростанций.

18 апреля 1986 года я выехал на строящуюся Крымскую АЭС для инспекции хода строительно-монтажных работ.

25 апреля 1986 года, в 16 часов 50 минут вечера (за 8,5 часов до взрыва) на самолете Ил-86 я вылетел из Симферополя в Москву. Не припомню каких-либо предчувствий или беспокойства по поводу чего-либо. При взлете и посадке, правда, сильно чадило керосином. Это раздражало. В полете же воздух был идеально чистым. И только слегка беспокоило непрерывное тарахтение плохо отрегулированного лифта, возившего вверх — вниз стюардесс и стюардов с прохладительными напитками. В их действиях было много сутолоки, и, казалось, они делали лишнюю работу.

Летели над Украиной, утопающей в цветущих садах. Пройдет каких-нибудь 7—8 часов, и наступит для этой земли, житницы нашей родины, новая эра, эра беды и ядерной грязи.

А пока я смотрел через иллюминатор на землю. В синеватой дымке внизу проплыл Харьков. Помню, пожалел, что Киев остался в стороне. Ведь там, в 130 километрах от столицы Украины, в семидесятые годы я работал заместителем главного инженера на первом энергоблоке Чернобыльской АЭС, жил в городе Припяти на улице Ленина, в первом микрорайоне, наиболее подвергшемся радиоактивному заражению после взрыва.

Чернобыльская АЭС расположена в восточной части большого региона, именуемого Белорусско-Украинским Полесьем, на берегу реки Припять, впадающей в Днепр. Места в основном равнинные, с относительно плоским рельефом, с очень небольшим уклоном поверхности в сторону реки и ее притоков.