Чернобыль - [21]

Быстро оделся, в гараже открыты двери, там шум, "вон смотри - горит!". Выскакиваю - облако такое, столб огня и облако черное над трубой.

- Как ночью было видно черное облако?

- Так станция же полностью освещена. От самого блока - красный столб, дальше - синеобразный, а выше - гриб черный. Полтрубы закрывал. Верхнюю часть трубы.

Мы в машину - скок, живо туда подъезжаем, смотрим - нету ни шара, ни облака, все светло. Приехали через проходную на АБК-2. Видим - на четвертом реакторе все порушено. Нас выехало сразу три машины.

Мы с Правиком пошли в разведку. Он говорит: "Давай, Михайлыч, пошли", - и мы пошли по транспортному коридору через третий блок на четвертый. До половины коридора добегаем - там телефонная будка. Володя говорит: "Давай позвоним". - "Давай" . Стали звонить - никто трубку не поднимает. Ни ответа, ни привета. Я говорю: "Смотри, Павлович, там бегают из обслуживающего персонала два человека". Подождали, стали их расспрашивать, они волнуются очень, сказали, что, возможно, горит крыша машзала. Потому что пробита крыша.

Правик мне говорит: "Михайлыч, давай, беги туда, бери машину свою

- и на ту сторону". У меня машина "ЗИЛ-130", обыкновенная красная пожарная автоцистерна без лестницы. Я только Правика спросил: "Павлович, а ты с кем останешься?" - "Да, - говорит, - я здесь буду с персоналом, разберусь". И все. Больше ничего. Так я с ним и расстался. Он остался внутри.

А я мимо АБК-1 на ту сторону переехал, машину поставили возле машзала, а сами вместе с Володей Прищепой на крышу поднялись по наружной лестнице. Увидели очаги пожара. Как раз разгорелось. Ну, мы давай тушить.

- Как вы тушили? Водой поливали?

- Да нет. Старались сбивать пламя брезентовыми рукавами. На крыше противопожарное водоснабжение, и там рукава лежали в ящиках, вот этими рукавами мы и сбивали… В крыше были дырки, если бы мы воду начали лить, могло бы и "коротнуть" и… Рукавами сбивали пламя и ногами затаптывали. Очаги не сильные были, но было много загораний.

- И сколько же вас всего было?

- Двое. Я и Прищепа. А внизу водитель и еще один пожарный. Мы были на этой стороне, а наши ребята - на той стороне. Они подождали из шестой части машину, там подошла мехлестница, лестницу приставили к третьему блоку и через крышу третьего блока шли.

Мы поднялись на крышу минут через десять после взрыва. Забили, забили огонь, я тогда говорю Прищепе: "Я сейчас спущусь, надо же рукав взять. Протянем. В случае чего будем водой тушить".

Температура большая была, дышать тяжело, мы порасхристаны, каски сняли, положили. Я вниз спускаюсь, к машине, только за рукав - смотрю, кто-то идет. А мы когда подъезжали, там стояли прапорщики и сказали: "Дальше не езжайте, там развалины". Мы и сами видели, что там груды развалин, провода оборваны. Нельзя туда. Смотрю - кто-то идет в военной форме. Думаю - тю, нам же говорили, что туда нельзя… приглядываюсь - Телятников! Подходит. "Что у вас нового?" Я доложил - так и так, здесь, на крыше, дежурим, пламя сбили. А потом спросил: "Леонид Петрович, тут же и провода оборваны, могло убить" - "Ну, не убило - значит остался жив. Где Правик?" Я ответил.

Тогда Телятников пошел по лестнице вверх, я за рукав - и следом. Он на двенадцатой отметке стал стучать в двери, а они закрытые. Я поднялся до Прищепы. Тот спрашивает: "Что такое?" - "Да там Телятников двери выбивает". Ну, мы посмеялись и давай снова прохаживаться по крыше - она снова начала загораться, а мы снова сбивали. Водой так и не пользовались. Ходить было трудно, битум на крыше расплавился. Жарища такая… Чуть малейшее что, битум сразу же загорался от температуры. Это еще повезло, что быстро сработали, что нас туда направили… если бы разгорелась крыша - это бы ужас был. Представить невозможно. Вся станция полетела бы. Наступишь - ногу нельзя переставить, сапоги вырывает. Ну, словом, расплавленная масса. Дыры были на крыше - она была пробита полностью, плиты падали, летели с семьдесят второй отметки. И вся крыша усеяна какими-то кусками, светящимися, серебристыми. Ну, их отшвыривали в сторону. Вроде лежит, и вдруг раз - воспламенился.

- Вы понимали, что произошло что-то с атомной станцией? Или только думали про пожар?

- Володя Правик понимал. Мы когда приехали к станции, он сразу дал вызов номер три - областной. И когда мы пошли в разведку, он сказал: "Ну, Михайлыч, нам будет жарко. Нам придется тут поработать". У меня аж волосы дыбом стали. Он был в курсе дела. Он глянул на развал, на крышу с таким настроением…

- А на учениях вас учили, как бороться с радиационной опасностью? Как "лепестки" надевать?

- Никто об этом даже не говорил. Только учили, как с огнем бороться. Занятия были по загоранию помещений, как входить в задымленные помещения в противогазах КИП. Обычная работа. А чтобы какая-то связь с этим вот… никто и никогда даже и не говорил… Ну вот. Пробыли мы с Прищепой на крыше где-то до пяти часов утра. Что там происходило с другой стороны, мы и понятия не имели. Радиостанция работала внизу, в машине, а у нас рации не было. Мы перекрикивались, связь держали с водителем. Наши хлопцы и ребята из шестой части тоже работали на семьдесят второй отметке и еще выше, возле трубы.