Черно-белое кино - [37]

Шрифт
Интервал

Предвестье осени, внезапное известье
о приближенье первых чисел сентября.
Чужая женщина, случайный интерес.
Все карты спутаны, последний лепет лета.
Средина августа, две дамы, два валета,
предвестье осени, девятка и король.
Предвестье осени, преддверье сентября.
Невнятный шелест, бормотанье, лепетанье.
Дождя и тополя полночное свиданье,
листвы и капель полусонный разговор.
Чужая женщина, полночное окно.
Средина августа, живу в казенном доме.
Преддверье осени, и ночь на переломе,
и масть бубновая скользит по тополям.
Чужая женщина, последний свет в окне.
И тополя меняют масть, и дом казенный
спит, как невинно осужденный и казненный
за чьи – неведомо, но тяжкие грехи.

«Сам платил за себя, сам платил, никого не виня…»

Сам платил за себя, сам платил, никого не виня.
Никогда не любил, чтобы кто-то платил за меня.
Как же так получилось, что я оказался в долгу —
все плачу и плачу – расплатиться никак не могу!
С покаянной душой в твои двери стократно стучусь.
Я еще расплачусь, говорю, я еще расплачусь.
Я за все заплачу, я за все расплатиться хочу —
будто легче тебе оттого, что и я заплачу!
Так живу день за днем в заколдованном этом кругу.
Все плачу и плачу – расплатиться никак не могу.
Все плачу и плачу – остаюсь в неоплатном долгу.
До последнего дня расплатиться уже не смогу.

«Говорили – ладно, потерпи…»

Говорили – ладно, потерпи,
время – оно быстро пролетит.
Пролетело.
Говорили – ничего, пройдет,
станет понемногу заживать.
Заживало.
Станет понемногу заживать,
буйною травою зарастать.
Зарастало.
Время лучше всяких лекарей,
время твою душу исцелит.
Исцелило.
Ну и ладно, вот и хорошо,
смотришь – и забылось наконец.
Не забылось.
В памяти осталось – просто в щель,
как зверек, забилось.

«Снег под утро реже, реже…»

Снег под утро реже, реже,
и как промельк в облаках —
белый дом на побережье,
возле моря в двух шагах.
В этом доме белом-белом,
где шаги приглушены,
где иных не слышно звуков,
кроме звука тишины,
в этом доме тихом-тихом,
где покой и полумрак,
там свои бушуют бури —
не подумаешь никак.
Там гремят такие грозы —
просто вам их не слыхать.
Там такие вихри кружат —
просто вам их не видать.
Там гудят такие шквалы,
дуют ветры всех широт.
Там и взрывы, и обвалы
вулканических пород…
В этом доме, таком тихом,
я зимой однажды жил.
Тихо музыка играла,
снег за окнами кружил.
И никто б не мог подумать,
что за тою вон стеной
день и ночь бушует лава,
ходит почва подо мной.
И никто б не мог представить,
что на том вон этаже
подо мною твердь земная
разверзается уже.
Грозно пламя бушевало,
грохотал девятый вал —
сам не помню, как, бывало,
я на берег выплывал…
Зимний берег побелевший,
зимних сосен бахрома.
Белый дом на побережье,
дом как дом, как все дома.
Гаснет в окнах луч прощальный,
свет зажегся там и тут.
Ходит шторм девятибалльный.
Рододендроны цветут.

«Промчался миг, а может, век…»

Промчался миг, а может, век,
а может, дни, а может, годы —
так медленно рождался снег
из этой ветреной погоды.
Все моросило, и текло,
и капало, и то и дело
тряслось оконное стекло,
свистело что-то и гудело.
Когда метель пошла кружить,
никто из нас не мог решиться
хотя бы и предположить,
чем это действо завершится.
Простор дымился и дымил,
и мы растерянно глядели,
как он творился, этот мир,
из солнца, ветра и метели.
Но поутру однажды вдруг
все кончилось, и тихо стало,
и все в округе и вокруг
заискрилось и заблистало.
И получился день такой,
как будто этот день творенья
и был той самою строкой
известного стихотворенья.
И солнце било через край,
и белоснежны были кущи,
и это был небесный рай,
где дни, увы, быстротекущи.
И я в конце концов решил,
что ждал развязки не напрасно
что тот, кто это совершил,
с задачей справился прекрасно
Но ведать я не мог того
(а угадать я не старался),
что тайный замысел его
гораздо дальше простирался.
И, тихо выйдя за предел
сего пленительного рая,
он на меня уже глядел,
довольно руки потирая.
Он отходил все дальше в тень.
Он покидал свои владенья.
И оставался только день
до моего грехопаденья.

«Часы и телефон…»

Часы и телефон
в их сути сокровенной —
и фабула, и фон
для драмы современной.
Ристалище. Дуэль.
Две партии в дуэте.
Безмолвный диалог.
Неравный поединок.
А телефон молчит —
что делать, извините!
А маятник стучит —
ну что ж вы не звоните!
Звучанье тишины,
воистину зловещей
для третьего лица,
сидящего напротив.
А телефон молчит —
весь день одно и то же.
А маятник стучит —
ну что же вы, ну что же!
И вдруг звонок, и вдруг
такой удар по цели —
как пистолета звук,
как выстрел на дуэли.
И тот, кто был убит,
теперь он оживает.
Его еще знобит,
но рана заживает.
Его еще трясет,
язык его немеет,
но все это уже
значенья не имеет.
Теперь он будет жить.
Он к трубке тянет руку
как тонущий пловец
к спасательному кругу.
Он все забыл, чудак,
твердит одно и то же:
– Ну, что ж вы меня так!
Ну что же вы, ну что же!

«Весеннего леса каприччо…»

Весеннего леса каприччо,
капризы весеннего сна,
и ночь за окошком, как притча,
чья тайная суть неясна.
Ax, странная эта задача,
где что-то скрывается под
из области детского плача,
из области женских забот,
где смутно мерещится что-то,
страшащее нас неспроста,
из области устного счета
хотя бы сначала до ста,
из области школьной цифири,
что вскоре нам душу проест,
и музыки, скрытой в эфире

Еще от автора Юрий Давидович Левитанский
Сюжет с вариантами

Первая небольшая подборка этих пародий была опубликована в ежегоднике «День поэзии» за год 1963-й. Вот отрывок из тогдашнего авторского предисловия к ним: «Я написал пародии на стихи моих товарищей - поэтов. Нет нужды говорить, что они дружеские. В словаре Даля слово „пародия“ определяется так: „забавная переделка важного сочиненья“. В меру своих сил стараясь переделать важные сочиненья своих товарищей забавно, я стремился схватить особенности их интонации, лексики, творческой манеры, стиля. [1] Все пародии написаны на тему широко известной печальной истории о зайчике, который вышел погулять.


Стихотворения

Обаяние поэтического дара Юрия Левитанского, магия его поэзии — результат неустанного поиска поэтом добра, правды и красоты — неизменно влекут к себе читателей. Творчество поэта многогранно, во всем, о чем он писал, вы ощущаете щемящую любовь и нежность к людям, сопереживание, стремление пробудить к жизни все лучшее, что есть в человеческих душах, все истинно доброе и прекрасное. Поэзия Левитанского близка и понятна самым разным людям, и не случайно многие его стихотворения положены на музыку и зазвучали в песнях.


Время, бесстрашный художник…

Юрий Левитанский, советский и российский поэт и переводчик, один из самых тонких лириков ХХ века, родился в 1922 году на Украине. После окончания школы поступил в знаменитый тогда ИФЛИ – Московский институт философии, литературы и истории. Со второго курса добровольцем отправился на фронт, участвовал в обороне Москвы, с 1943 года регулярно печатался во фронтовых газетах. В послевоенное время выпустил несколько поэтических сборников, занимался переводами. Многие стихи Леви танского – «акварели душевных переживаний» (М.


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Ямбы и блямбы

Новая книга стихов большого и всегда современного поэта, составленная им самим накануне некруглого юбилея – 77-летия. Под этими нависающими над Андреем Вознесенским «двумя топорами» собраны, возможно, самые пронзительные строки нескольких последних лет – от «дай секунду мне без обезболивающего» до «нельзя вернуть любовь и жизнь, но я артист. Я повторю».


Порядок слов

«Поэзии Елены Катишонок свойственны удивительные сочетания. Странное соседство бытовой детали, сказочных мотивов, театрализованных образов, детского фольклора. Соединение причудливой ассоциативности и строгой архитектоники стиха, точного глазомера. И – что самое ценное – сдержанная, чуть приправленная иронией интонация и трагизм высокой лирики. Что такое поэзия, как не новый “порядок слов”, рождающийся из известного – пройденного, прочитанного и прожитого нами? Чем более ценен каждому из нас собственный жизненный и читательский опыт, тем более соблазна в этом новом “порядке” – новом дыхании стиха» (Ольга Славина)


Накануне не знаю чего

Творчество Ларисы Миллер хорошо знакомо читателям. Язык ее поэзии – чистый, песенный, полифоничный, недаром немало стихотворений положено на музыку. Словно в калейдоскопе сменяются поэтические картинки, наполненные непосредственным чувством, восторгом и благодарностью за ощущение новизны и неповторимости каждого мгновения жизни.В новую книгу Ларисы Миллер вошли стихи, ранее публиковавшиеся только в периодических изданиях.


Тьмать

В новую книгу «Тьмать» вошли произведения мэтра и новатора поэзии, созданные им за более чем полувековое творчество: от первых самых известных стихов, звучавших у памятника Маяковскому, до поэм, написанных совсем недавно. Отдельные из них впервые публикуются в этом поэтическом сборнике. В книге также представлены знаменитые видеомы мастера. По словам самого А.А.Вознесенского, это его «лучшая книга».