Чернильные стрелы - [49]

– Хорош. Только мог бы сразу мне все сказать. Случись что…

– Надо было. Но мы с тобой, Тойло, вообще себя вели как мокрые ягнята.

– Как кто?

– Новички. Пошли. Хотя стой...

Ростримо исчез за дверью, ведущей в кухню, и вернулся с бутылкой вина в руках.

– Глотни.

– Зачем?

– Если что – скажемся пьяными.

Тойло приложился к горлышку. Вино было посредственным и слишком сухим, поэтому отпил он ровно столько, чтобы появился запах, зато промокнул белым вином щетину.

На улице никого не было. Оказывается, уже совсем стемнело, и зеленый глаз луны залил мягким светом стены вольного города. Фонарями Северный конец не обзавелся, но компаньоны сейчас этому были только рады. Тойло подобрал лежащие на камнях грабли и лопату и вновь спрятал клинок в сверток. А ведь это тоже изначально не предусмотрели, вроде как пришлось бы идти сквозь ворота с мечом под мышкой. Не запрещено, но вопросов было бы не миновать.

Да, привык, что все решает Гранто, сам распланировать ничего не смог.

Уже почти дойдя до стены, Ростримо вдруг задергался. Тойло притянул его к себе и зашипел, мол, спокойнее, дурак.

– Тут один из людей Соловья.

– Где?

– Вон там, у крыльца сидит.

Гло в пятидесяти и в самом деле на каменных ступенях сидел парень, похожий одновременно на хорька и на свинью. Глаз отсюда было не разглядеть, но витаньери готов был поставить все деньги, добытые сегодня, и те, которые были зашиты в седло, на то, что человек незнакомого ему Соловья накурился ведьминой травки. Было что-то такое в его скупых движениях. Если придется драться, о милосердии можно будет забыть: боли бандит чувствовать не будет, а голова выдержит и удар дубиной, но не отключится. Мерзкая вещь. С другой стороны, как помнил свои ощущения Тойло (пробовал, конечно), сейчас этому дураку должно быть очень лень даже дышать, не то что кулаками махать. Но если все же начнет – уже не остановится.

– Убьем? – спросил Ростримо.

– Нет. Увидит кто-нибудь, услышит. И потом твой Норк точно поймет, что это ты был.

– Почему?

– Ты какой-то неправильный шпион, Ростримо. Туго соображаешь.

– Я нервничаю!

– И нервничаешь. Я думал, шпионы умные и вообще не нервничают.

– А я думал, витаньери меньше болтают и больше делают, – огрызнулся Вагнер.

– А то я мало сделал уже. А так сам подумай: в квартале от разгромленного дома найдут труп этого дурня. Что подумает Норк, который велел Соловью следить, чтобы ты не появился? И сразу прирезать, если объявишься?

– Что это я был?

– Конечно, балда!

– Но ведь он мог просто в драке помереть...

– Мог. Но зачем давать лишние основания для подозрений.

Ростримо примолк. Тойло пошатнулся, увлекая компаньона за собой. Тот попытался вырваться, но наемник пояснил:

– Не рыпайся. Мы с тобой – два загулявших балбеса, ты перепил, я тебя тащу. Мордой не свети.

И Шаэлью схватил Ростримо так, что лицо того оказалось у витаньери под мышкой. Издалека все смотрелось так, словно два приятеля выясняли что-то очень важное, вроде того, уважают ли они друг друга, а потом один из них вдруг пал в неравной битве с крепким вином.

Вообще Тойло пил мало. Многие наемники отдавали должное различным напиткам, но нарвик слишком хорошо помнил свою юность на вастерской службе и мрачные перспективы нищей старости. Тем более что алкоголь и хорошее тело не очень совмещаются, а в бою скорее выживет сильный, а не разбирающийся в вине.

Но пить так или иначе приходилось. Где, чтобы не обижать, а порой чтобы успокоить нервы после того, как смерть разминулась на пару пальцев. Поэтому как надо вести себя пьяному, Тойло представлял. Он пошел неуверенной, но еще твердой походкой, напевая себе под нос фривольную песенку, популярную в Дельте.

– Как на сенокосе мужики гуляли, у кого длиннее, громко выясняли...

Ага, парень и в самом деле накурился, витаньери даже почувствовал горьковатый запах ведьминой травки, пропитавший одежду. Главное сейчас, не смотреть в глаза, потому как это может быть расценено как угроза. И тогда начнется на хуторе утро...

Бандит безразличным взглядом проводил подпитую парочку, но дергаться не стал и вновь погрузился в приятную дрему. Тойло свернул за угол, удивившись, как близко дома примыкали к стене. Все же давно не было в Септрери войны, мелкие стычки с дельтовскими пуаньи не в счет.

Он поудобнее перехватил Ростримо, велев тому смириться, мол, так и ворота пройдем. Шпион спорить не стал, во всяком случае лучшего плана не предложил. И даже пьяно пробормотал какую-то чушь, когда стражники решили спросить Тойло, кто он такой и куда прется.

– Свояка вот несу.

– Куда несешь?

– Несу, – согласился Шаэлью.

– Тьфу, пьянь болотная! А лопата и грабли зачем?

Тойло задумался. И просветлел, найдя ответ:

– Лопатить и грабить!

Поняв, что ничего путного все равно не добьешься, стражники только дали ему пинка пониже спины и вернулись в караулку. Ростримо весело хрюкнул, порадовавшись, что отдуваться, в том числе и на собственной заднице, компаньону пришлось одному. За это Тойло слегка напряг мышцы руки, которой обнимал шею Вагнера, и тот испуганно ойкнул.

– То-то же!

Так они прошли почти креп, постепенно забирая влево. Конечно, ночью гулять по слободе – это то еще приключение, но обошлось. То ли повезло, то ли никто не захотел связываться с парой гуляк, один из которых, не понятно почему, но выглядевший опасно. Наконец, Тойло отпустил Ростримо, и шпион утер пот со лба.