Чернильные стрелы - [47]

Ростримо посмотрел на Тойло, тот чуть кивнул – верю. Вагнер был склонен согласиться.

– Давай в кабинет. Идешь мелкими шажками, руки держишь за спиной.

– Нет, – у витаньери были свои методы. – Идешь на полусогнутых, наклонившись вперед, руки держишь вверх, вывернув, пальцы врастопырку. Если мне не понравится, умрешь в момент.

Стрелок посмотрел на Ростримо, но тот кивнул:

– Делай, как он говорит.

В кабинет пришлось подняться на второй этаж. Хотя компаньон и уверял, что в доме никого больше не будет, Тойло проверял каждую дверь и двигался так, словно за каждым углом его ждала засада. Пленник не делал ничего предосудительного, с потолка никто с ножами в зубах не прыгал. После насыщенных первых минут стало даже как-то скучно.

– Нам сюда.

Ростримо вошел в нужную комнату, позабыв об осторожности, но в ней, к счастью, было пусто. Тойло встал рядом с дверью, стрелок замер посередине.

– Можно руки опустить?

– Нет, стой так, не закаменеешь.

Вагнер спорить с этим не стал, а сразу же кинулся к роскошному письменному столу, заваленному бумагами и письменными принадлежностями. Полировка была давно и безнадежно испорчена, в том числе и вином, бокал из-под которого устроился рядом с чернильницей.

– Так, что тут у нас… Ага.

Авросту Ростримо портить не стал, воспользовался чужим кинжалом. Что-то щелкнуло, потом хрустнуло, и крышка вместе со всем содержимым сдвинулась в сторону.

– Не понимаю людей, – сказал соглядатай. – Ну какой смысл прятать что-то в столе? Это же не железный сейф, дерево всего лишь. Ведь всегда разломать можно.

– Так сюрпризы же для этого, – заметил наемник.

– Ну и что, что сюрпризы. Вон, тут их набито столько, что комната в кузнечный горн в мгновение превратится, и что – помогло?

Тойло стало немного плохо. Пленник тоже заерзал, хотя руки опустить не решился.

– Ого…

Все же любопытство людское – самый большой грех. Головы вытянули все, в том числе и стрелок, который моментально забыл, что за это ему обещали воткнуть меч меж ребер или иным образом умертвить. Но Тойло, впавший в ступор, не обратил на него никакого внимания, но обалдевший охранник моментом не воспользовался.

Ростримо Вагнер вытаскивал из тайника под столешницей золотые монеты. Витаньери не смог бы точно определить, сколько было в этих стопках, но стенка из как минимум тысячи королей выросла среди исписанных бумаг. Ни одного принца или медяка.

– Ско… крхрм… сколько там?

– Н-не знаю, – шпион тоже был растерян. Тут не только короли, тут вообще золотые. Вот влизы из Окры, они тяжелее королей. Творец, вразуми, что с этим теперь делать.

– Собирай. Вон, сумка.

Ростримо послушно взял рыжую суму из мягкой кожи и начал набивать ее монетами.

– А почему вы за мной не погнались? – спросил он пленника.

– Норк не велел. Сказал, что…

– Что?

Пленник помялся, но признался:

– Что этот идиот никому не сдался, если мы, косорукие, сразу его прибить не смогли. Идиот – это он про Вас.

– А криворукие – про вас, – ехидно передразнил Ростримо. – Ну, вот теперь и поглядим, кто из нас идиот.

– С такими богатствами вы точно не идиоты.

– Голову вниз! – прикрикнул Тойло.

Что-то разговорился! Кажется, этот охранник поверил, что теперь, захапав столько золота, налетчики уберутся и даже, может быть, оставят ему жизнь. Но Ростримо вновь склонился над столом, и на этот раз возился он дольше. Но снова раздался щелчок, и открылся верхний ящик с правой стороны. Вагнер аккуратно выдвинул его, внимательно осмотрел, но, в конце концов, счастливо улыбнулся и показал компаньону искомое.

– Вот оно, вершина наша!

В руках он держал невзрачную сумку для бумаг, украшенную тисненым изображением барана – знак дипломатической неприкосновенности. Тойло читал когда-то, что глуповатое животное стало символом высоких переговоров, потому как однажды именно на овечьей шкуре был подписан какой-то важный мир после долгой войны.

– Интересно, сумочка-то безродная?

– В смысле?

– На таких должен быть герб страны, которой она принадлежит. На этой нету. Только чья-то печать, не знаю чья.

– И что это значит?

Ростримо внимательно посмотрел на Тойло и улыбнулся чуть ли не до ушей.

– А то, что мы в таком дерьме, что даже и не рассчитывали на это.

В этот момент пленник рванулся вперед, одновременно заваливаясь влево, чтобы уйти от удара наемника. Вагнер прыгнул в сторону, в Шаэлью полетел табурет для ног. От него он уклонился, а вот стул выбил его из кабинета. Хорошо хоть таким тяжелым сложно размахнуться, и ребра остались целы. А ведь мог и в голову попасть!

Изнутри послышался визг Ростримо и Тойло вскочил на ноги. В комнате уже успели сдвинуть стол чуть ли не на центр, шпион держался за столешницу, которую охранник пытался выдрать из его рук, и истошно голосил. Витаньери успел сделать два шага, когда стрелок развернулся и прыгнул навстречу. Меч бесполезно свистнул выше: враг нырнул вниз. Ему почти удалось поймать ноги Тойло, потерявшего в суматохе дагу, но тот в последний момент выставил колено, в котрое охранник въехал лбом.

– Три… короля!...

Обычно после таких ударов падают без чувств, но проклятый арбалетчик даже не моргнул, хотя и оставил мысли о захвате, а вот нога наемника перестала гнуться. Он попытался опустить клинок в спину соперника, однако эта сволочь умудрилась пихнуть опытного солдата в пах. Совокупно с пораненным коленом это доконало Тойло. Пришлось падать, хотя и очень не хотелось. Стрелок вцепился ему в пояс и подтянулся, намереваясь подмять под себя ненавистного налетчика.