Чернильные стрелы - [46]

Тойло проскользнул к косяку и махнул Вагнеру, чтобы тот убрался за диван. Шпиона лишний раз уговаривать не пришлось, зато дверь раскрылась с такой силой, что могла бы зашибить насмерть. Вслед за ней в зал вылетел дюжий здоровяк, голый по пояс, не ждавший такой подлости от нападавших: то они держат двери, то вдруг их отпускают! Веру в человечество Тойло восстанавливать не стал и, когда мужик пробегал мимо него, провел ему по животу лезвием. Воздух наполнился запахом крови и потрохов. Зато рядом с головой наемника просвистел еще один болт. Шаэлью присел, прижавшись к стене. В гостиной тихо переговаривались, слышались щелчки механизма арбалета, встающего на взвод.

Болты были разные, значит там засели два стрелка минимум.

Витаньери поймал взглядом глаза Вагнера и показал ему на дверь. Шпион мелко затряс головой – не понял.

Толкни дверь, придурок, закрой ее!

Наконец, сообразив, что от него требуется, Ростримо поддел ногой полотно, захлопывая его. Сквозь тонкие доски пролетел еще один болт.

Один самострел должен остаться заряженным…

С верой в это Тойло нырнул на другую сторону двери. Второго выстрела не было, но холодок между лопаток дал о себе знать. Шаэлью прижал ухо Вагнера почти к своим губам и прошептал:

– Изобрази тут шевеление, только под выстрелы не лезь. Я обойду через кухню. Понял?

– Да.

– Они стреляют по одному, пока один заряжает, второй держит дверь под прицелом. Осторожнее, уже дырка есть, не светись через нее.

Когда Тойло осторожно открывал вход на кухню, предварительно задвинутый диваном, еще один болт проделал отверстие в многострадальной двери. Рядом стоял Ростримо, держащий в руках свою замшевую куртку. Шпион уже взял себя в руки и даже улыбнулся, показав, что сделал – махнул своим нарядом, словно кто-то пробежал перед самым порогом. Шаэлью ответил ему одним из жестов витаньери: чуть двинул кулаком пальцами наружу перед собой. Молодец, мол, так и продолжай.

В кухне никого не было, но этому Тойло не удивился. Тут явно не готовили, в лучшем случае разогревали. Но о том, чтобы убраться или хотя бы вымыть посуду, тоже никто не думал. Нет, эти стрелки точно не витаньери, наемники никогда не доведут свое даже временного логово до такого бардака. Как только крысы еще не расплодились в этом хаосе из объедков, грязных стаканов и неприбранных тарелок. Из печи уже зола высыпалась!

За стеной послышался голос. Тойло прислушался, но понял, что не понимает ни слова. Зато стало понятно, где находится ближайший охранник.

Наверное, Ростримо снова как-то обозначил себя, потому что щелкнула тетива и хлопнули расправившиеся плечи самострела. Выстрел был не от этой двери, и витаньери пнул ее ногой. Светловолосый арбалетчик, державший под прицелом дальний вход, испуганно обернулся, но сделать ничего не успевал. Его глаза заволокло холодной тоской, этот остроморденький мужичок уже понял, что через мгновение умрет. Он проводил взглядом клинок, скользнувший ему в горло, и завалился навзничь. Оставшийся стрелок судорожно заряжал свое оружие, но вдруг выпрямился, швырнул арбалет в Тойло, мягко подбирающегося к нему, и выхватил длинный кинжал.

– Сюда! – крикнул Шаэлью.

Ростримо аккуратно втек в зал, но быстро оценил ситуацию и начал обходить противника с другой стороны. Тот не стал дожидаться, когда враги будут и с живота, и со спины и бросился на стоявшего ближе Тойло. И мало того, что изящным движением ушел от укола, так еще и сам провел стремительную атаку, которую пришлось принимать на дагу. Вот только опыта этому стрелку не хватало, и его действия были слишком предсказуемы. Поэтому Шаэлью спокойно встретил второй удар, который охранник пытался нанести с разворота, и пнул того носком сапога под колено, тут же добавив добрым пинком в спину. Кинжал отлетел в сторону, и подошедший Вагнер подобрал клинок.

Стрелок перевернулся на спину, давая понять, что бой окончен, и он сдается. И снова сказал что-то на незнакомом языке. Шпион резко ответил, покосился на Тойло и пояснил:

– Сказал ему, чтобы на септрери говорил.

– А надо, чтобы говорил? – спросил Шаэлью, осторожно заходя к лежащему мужчине чуть сбоку и со стороны головы.

– В общем-то, нет, но если говорит, то пусть мы оба понимаем.

Охранник тяжело дышал, стрелял глазами по сторонам, но бросаться в драку не спешил.

– Хотя… Где Норк? – спросил он стрелка.

Тот несколько мгновений помолчал, но, заметив шевельнувшегося Тойло, облизал губы и ответил:

– А его нет здесь.

– Где он? Когда будет?

Пленник снова помолчал, тогда Ростримо присел на корточки, оставаясь, однако, при этом вне досягаемости возможного броска, и пояснил:

– Ты ведь понимаешь, что у нас мало времени, поэтому правду мы от тебя добудем быстро и очень больно. Вот этот господин – витаньери, который больше двадцати лет провел в Дельте. Как ты думаешь, он научился развязывать языки?

Стрелок покосился на Тойло, и стало сразу понятно, что в искусстве равнодушно глядящего на него наемника он лично не сомневается.

– А кричать ты можешь, пока Гронм не сотрется до основания. Я ведь знаю, что стены «заглушены». Ну как? Начнем, или так все скажешь?

– Скажу, – мужчина снова облизал губы. – Он к бабе ушел. Тут на другом конце… конца, – на септрери он говорил хорошо, но некоторые его особенности давались тяжело, – одна тетка живет, незамужняя. Ничего так. Норк к ней ходить повадился, до утра не будет точно.