Черниговское княжество X–XIII вв. - [9]
Нет необходимости останавливаться на месте «теории колонизации» в исторических исследованиях и в общих историко-географических курсах[73] — это сделано достаточно обстоятельно А. Н. Насоновым. Исследователь обоснованно считал, что, зная воззрения буржуазных историков на образование древнерусского государства, «мы не вправе ожидать, чтобы проблема образования государственной территории во всей ее сложности была поднята в общих трудах по исторической географии, а равно и в трудах по истории отдельных древнерусских «областей»[74].
Вместе с тем следует отметить, что при изучении исторической географии Черниговского княжества дореволюционные исследователи уже во второй половине XIX в. — начале XX в. пользовались всеми основными категориями письменных источников (Филарет Гумилевский, П. В. Голубовский), хотя не всегда был строго критическим подход к их анализу. В это же время делаются попытки широкого привлечения топонимических данных (Н. П. Барсов). Четко было сформулировано признание археологических источников исторической географии как материала «реального и точного, а иногда единственного»[75], имеющего огромное значение (А. А. Спицын), но древнерусские городища почти не раскапывались. Обширный историко-географический материал рассматривался «преимущественно в статическом плане»[76], отмечалась эскизность, незаконченность историко-географических исследований, их подсобный, часто справочный характер.
Советские историки некоторое время не уделяли внимания историко-географическому изучению Древней Руси, не появлялись и монографические исследования по истории отдельных областей. Этому были свои причины, и в первую очередь — необходимость разработки коренных методологических проблем истории Руси.
Как первое советское монографическое исследование отдельной области можно рассматривать работу В. В. Мавродина «Очерки истории Левобережной Украины»[77], поскольку в ней основное внимание уделено Черниговскому княжеству. Автор описывает историю Левобережья, начиная с палеолита, рассматривает этногенез славян, разложение первобытнообщинного строя и возникновение феодализма и т. д. до монгольского владычества включительно. Исследование интересно обилием использованного в работе фактического материала, изучена обширная литература по истории данной территории.
С историко-географической точки зрения работа В. В. Мавродина несамостоятельна. В представлении автора все Левобережье — Северская земля: «Северская земля… охватывала почти всю бывшую Черниговскую губернию, часть Минской, Могилевской, Смоленской, Орловской, Курской, Харьковской, Полтавской губерний»[78]. Таким образом, автор следует за А. М. Андрияшевым и его предшественниками. Однако в работе есть ряд существенных наблюдений над экономическим развитием Черниговской земли. В. В. Мавродин справедливо считает, что «покорение северян, радимичей и вятичей Олегом и Святославом… следует рассматривать не как одноактный факт включения этих племен в стройную единую государственную систему Киева, а как включение их в орбиту влияния Киева, которое прежде всего выражалось в даннических отношениях примитивного подданства, буквально означавших «быть под данью»[79] и далее, исследователь видит сложный процесс распространения государственной власти.
Достоинство рассматриваемой работы снижается отсутствием сравнительного критического анализа летописных текстов. Несмотря на отмеченные недостатки, работа сохраняет свою ценность как практически единственное советское исследование, рассматривающее историю Черниговского княжества на всем протяжении его существования.
В статьях В. А. Пархоменко, затрагивающих раннюю историю Черниговщины, не содержится достаточно обоснованных новых суждений по нашей теме. В наблюдениях этого ученого есть методическое противоречие. С одной стороны, при аргументации обособленного от Киева положения Чернигова X в. В. А. Пархоменко привлекает легенды XIX в., с другой — в статье, опубликованной в 1941 г., проявляет чрезмерный критицизм к летописным «преданиям и сказаниям» о событиях конца IX — начала XI в. и ограничивает размеры «Владимировой державы» лишь ближайшей к Киеву территорией, исключая Чернигов[80]. М. Д. Присёлков, наоборот, слишком широко определял «основное ядро… называвшееся Русью, Русской землею», считая, что оно в середине X в. состояло «из трех княжеств — Киевского, Черниговского и Переяславского», причем существование двух последних в середине X в. этот исследователь не мог обосновать, ибо для такого суждения нет достаточных данных[81].
Нет сомнения в том, что раздел книги А. Н. Насонова «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства», посвященный Черниговской земле, является этапным в ее историко-географическом изучении. С одной стороны, в приложении «Поселения, урочища и реки Черниговской земли» А. Н. Насонов фактически подвел итог предшествующему историко-географическому изучению Черниговского княжества, критически проанализировав и уточнив местонахождения черниговских летописных географических названий, результатом чего была карта Черниговской земли до середины X в. (карта и «Приложение» А. Н. Насонова нуждаются в отдельных коррективах и дополнениях)
