Черниговское княжество X–XIII вв. - [3]
Такая периодизация не только логична (зарождение — формирование — дальнейшее развитие), она соответствует реальному ходу событий в Черниговской земле — с одной стороны, и общей периодизации развития феодализма Древней Руси (X — первая половина XI в.: вторая половина XI — середина XII в.; вторая половина XII — середина XIII в.)[11] — с другой.
В настоящее время советские исследователи уделяют большое внимание истории периода феодальной раздробленности, проблемам политической иерархии (соответствующей расчлененному характеру земельной собственности), изучению вопроса о характере и форме Древнерусского государства[12]. При рассмотрении проявлений феодальной раздробленности историко-географическое исследование имеет первостепенное, хотя и не решающее значение, оно было бы односторонне без социально-экономического изучения процесса феодальной раздробленности, способного определить сущность этого исторического явления. О единстве или раздробленности здесь говорится как о политических явлениях, ибо в силу замкнутого, натурального характера феодального хозяйства об экономическом единстве не может быть речи. Речь идет о проявлявшемся наиболее отчетливо в состоянии государственной территории, единстве или раздробленности государства, т. е. организации классового господства феодалов в целях получения феодальной ренты.
В историко-географическом исследовании, посвященном отдельной области, при рассмотрении данных о деятельности публичной власти более или менее широкие социально-экономические выводы могут иметь лишь предварительный или даже гипотетический характер, ибо нет достаточных оснований считать древнерусские земли-княжения полностью обособившимися, вышедшими из системы социально-экономических связей Древнерусского государства. Общие выводы о состоянии земель-княжений (как в целом на Руси, так и в отношении отдельных земель) можно будет сделать лишь на основании сопоставления, сравнительного анализа состояния приблизительно в равной степени изученных земель-княжений Древнерусского государства.
Основные выводы историко-географического исследования суммируются в исторических картах. В данной работе пути и цели исследования во многом обусловлены важной практической задачей — подготовкой карт Атласа истории СССР. Картографирование феодальной раздробленности относится к числу наиболее сложных проблем в разработке Атласа[13]. Академический характер Атласа предполагает строгий отбор, группировку и анализ исторических фактов для отображения результатов исследований на картах[14]. Карты периода феодальной раздробленности нуждаются в ряде серьезных уточнений. Это относится и к карте Черниговской земли.
Опыт показывает, что до настоящего времени на картах сохранились ошибочные локализации исторических географических названий, выполненных в прошлом ориентировочным и условно-топонимическим способами. От правильности приурочения исторической географической номенклатуры зависит не только определение направления путей, пределов территории, но и правильность выводов об этническом и социально-экономическом развитии этих территорий. На материалах истории Черниговской земли это хорошо видно при локализации Домагоща, позволившей надежно определить границы «Вятичей» XII в.
Вместе с тем на исторических картах Руси можно найти ошибочные, ставшие традиционными границы территорий. Это объясняется тем, что дореволюционные историки часто определяли границы восточнославянских «племен» IX–X вв. по упоминаниям их названий в летописании середины XII в. или же, наоборот, отождествляли границы «племен» с пределами княжеств XII–XIII вв. Историко-географическое изучение Черниговской земли позволяет выявить такого рода ошибки в определении территории «Вятичей» XII в., в соотношении границ «Дреговичей» XII в. и Туровского княжества.
Поскольку большинство карт по истории Древней Руси носит суммарный характер, постольку в них часто не находит отражения динамика границ периода феодальной раздробленности. Для карт Черниговской земли особенно показательно положение Курского княжества, в течение почти 100 лет переходившего от Переяславля к Чернигову и обратно, прежде чем закрепиться в Черниговской земле.
Получившие в настоящее время широкое развитие топонимические исследования позволяют уточнить локализацию, а также транскрипцию исторических географических названий. Лингвистические данные позволяют убрать с исторической карты ошибки типа «р. Ражня» (правильно: Порохный лес)[15].
Ошибочно представления такого рода были, с одной стороны, результатом некритического использования данных источника, отсутствия строгой методики историко-географических изысканий, с другой стороны — следствием недостаточного внимания к исторической географии, считавшейся лишь дисциплиной вспомогательной. Однако в самой основе историко-географических ошибок, сделанных дореволюционными исследователями, лежит неправильность методологических установок, в некоторых случаях усугубленная буржуазно-националистической концепцией. На основе современной методологии и новой историко-географической методики, на базе достижений современного источниковедения, археологической науки и данных смежных дисциплин возможны значительные коррективы исторических карт, посвященных Древней Руси.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.
Автор — полковник, почетный сотрудник госбезопасности, в документальных очерках показывает роль А. Джангильдина, первых чекистов республики И. Т. Эльбе, И. А. Грушина, И. М. Кошелева, председателя ревтрибунала О. Дощанова и других в организации и деятельности Кустанайской ЧК. Используя архивные материалы, а также воспоминания участников, очевидцев описываемых событий, раскрывает ряд ранее не известных широкому читателю операций по борьбе с контрреволюцией, проведенных чекистами Кустаная в годы установления и упрочения Советской власти в этом крае. Адресуется массовому читателю и прежде всего молодежи.