Черная звезда на счастье - [7]

Под его внимательным взглядом ее щеки порозовели — она знала, что он видит перед собой неаккуратно причесанную и одетую девушку — она уже с утра излазила всю его квартиру вдоль и поперек. Ее фиолетово-розоватые волосы были разлохмачены, лицо не знало нормального ухода больше месяца и тоже выглядело не лучшим образом. Не говоря уже о мешковатой рабочей одежде и изуродованных водой и мылом руках, которые хотелось спрятать за спину. Она не хотела встречаться с ним вот так. Ей мечталось — только мечталось в самых глупых мечтах — что они встретятся уже потом, когда она не будет приговоренной и сможет сходить перед встречей в салон красоты, и надеть красивый линос, и ее руки будут снова нормальными женскими руками с аккуратным маникюром и нежной кожей.

— Прости меня, — пробормотала она, опуская глаза.

— За что? — тихо спросил он.

— Не знаю… я чувствую себя виноватой во всем этом…

— Нет!

Он порывисто шагнул к ней, и Микея инстинктивно сделала шаг назад, удивленно посмотрев на него.

— Маленькая, я просто… просто хотел ей помешать мучить тебя. Пожалуйста… ты можешь присесть? — предложил неожиданно Цесин, и Микея удивленно приложила правую руку к груди:

— Ты… пришел ради меня?

— Звезды ярчайшие… ну конечно, ради тебя. Неужели ты думаешь, я пропустил лекцию ради обороны своего бара? — насмешливо спросил Цесин, и она засмеялась.

— Садись уже, — развеселившись, сказал он и даже позволил себе подтолкнуть ее ладонью под локоть в сторону дивана: Налить тебе что-нибудь?

— Хочешь напоить меня сяши? — засмеялась она снова, с чувством огромного облегчения.

— Я имел в виду сока, — укоризненно глядя на нее, заметил Цесин.

— Я просто пошутила. Тогда тхайи с меланом. Тот, что на второй полке, — подсказала она.

По мужским губам скользнула новая усмешка:

— Похоже, ты уже лучше знаешь мой бар, чем я.

Микея перестала улыбаться.

— Я не из любопытства. Просто положено протирать бутылки, — тихо пояснила она.

— Я тебя ни в чем не обвиняю.

Цесин задержал на ней взгляд перед тем, как налить им обоим сока, и сел на диванчик напротив:

— Я давно хотел встретиться с тобой. Ты не против?

— Ну… Я предпочла бы не быть в таком ужасном виде, — призналась она, стыдливо пряча пальцы с обломанными ногтями и пятнами от ожогов.

— Ты очень красивая.

— Скажешь тоже.

— Это правда.

— Пожалуйста, перестань.

На ее глазах выступили слезы, и на лице Цесина отразилось замешательство. К ее удивлению, он мгновенно отказался рядом и, нарушая все возможные правила приличия, притянул ее к себе, забрав стакан. А потом просто позволил выплакаться, уткнувшись в свою грудь. Теплая ладонь все время гладила ее по волосам, и он что-то шептал ей умиротворяющее. А потом взял ее руки в свои, и тут у него вырвалось тихое восклицание при виде ожогов на ее коже:

— Тебе надо к врачу!

— Они уже почти зажили, — помотала головой Микея. — Мне сказали, что это не повод требовать медицинской помощи.

— Я вызываю врача.

— Нет. Нет, пожалуйста, — она насмерть вцепилась в его руку. — Цесин, кто это оплатит?

— Что за дурацкий вопрос? — раздраженно осведомился он. — Разумеется, я и оплачу.

Через час Микея уже сидела с забинтованными руками на последней парте в его аудитории и слушала, с ее точки зрения, невероятно интересную лекцию о модификации гласных звуков в однокоренных словах на протяжении столетий. С переменой звуков незаметно менялось и значение слов — подчас до противоположного. Цесин рассказывал об этом так захватывающе, что Микея и не заметила, как пролетели полтора часа.

— Ты не заснула, маленькая? — спросил он, опускаясь за свой стол, когда студенты гурьбой покинули аудиторию.

— Ты что! Это же так интересно! — с сияющими глазами выпалила она, поднимаясь, чтобы подойти к нему ближе. — Спасибо за приглашение, Цесин. Мне очень понравилось. Я бы все твои лекции с удовольствием послушала.

— Боюсь, что сегодня у меня остались только семинары. Тебе лучше поехать домой поспать, — предложил он. — У тебя глаза совсем красные.

Микея покачала головой:

— Днем в общих домах невозможно спать. Слишком много народу, шумно, а перегородки тонкие.

— Поезжай ко мне, — пожал плечами Цесин. — Просто возьми плед и ложись в гостиной или на террасе — где хочешь. Можешь в гостевой спальне.

Глаза Микеи широко распахнулись:

— Но это… это как-то…

— Это абсолютно нормально. Поезжай, — отрезал он. — У меня еще три семинара. За это время ты успеешь хорошенько выспаться. А потом мы пообедаем, хорошо?

Микея изумленно уставилась на него. Профессор Цесин эс-Эммар, автор ее любимого учебника, хотел пообедать с ней? Хотел, чтобы она отоспалась у него дома? Заплатил за лечение ее рук? Еще пару недель назад она бы сочла сумасшедшим любого, кто сказал бы, что такое может с ней произойти.

— Спасибо, Цесин, — с каким-то восхитительно приятным теплом в груди сказала Микея и, повинуясь мгновенно порыву, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и тут же вспыхнула, увидев его удивленные глаза, и побежала к выходу из аудитории, чтобы в коридоре смешаться с толпами студентов. Она раскраснелась от смущения, сама не зная, что на нее нашло. Ее губы еще долго хранили на себе отпечаток грубоватой небритой щеки, царапнувшей их. И это вызывало прилив тепла где-то глубоко внутри.