Черная заря - [2]
Так полежав еще некоторое время, он поднялся с полки, потянулся к окну и, резко подняв штору, произнес: «Ну, гуляйте, пацаны! Идите к маме! А то я тут в беседах с вами с ума сойду!» Купе в ту же секунду озарилось ярким, режущим глаза светом, обнаружившим столик с пустым стаканом из-под чая, пачку папирос на нем и коробок спичек. В нише над дверью лежал большой чемодан, а на крючке у двери висел офицерский китель с погонами старшего лейтенанта.
Молодой человек потянул ручку окна вниз и, наполовину открыв его, высунул голову наружу, подставив мокрое от пота лицо под горячий азиатский ветер. Поезд снова сбавлял ход. Покрутив головой по сторонам, он плюнул под откос и, ухмыльнувшись, язвительно прокричал под стук колес:
— Что, опять пропускаем?! Давай, пропускай, нам не жалко! У меня служба и в вагоне идет! Давай, давай! Гони свои танки кругломордые! А мы из пехоты! Че нам торопиться?!
Кричал просто так, от скуки, из желания продрать горло. Присев на полку, он взял из пачки папиросу, прикурил и, затянувшись, выпустил в открытое окно длинную струю терпкого табачного дыма, который с ветром тут же вернулся и заполнил купе. Поезд притормаживал, впереди виднелась станция. Он сделал еще пару затяжек, бросил папиросу за окно и напялил на себя спортивные брюки и майку. Посмотрев в старое тусклое зеркало на двери, проведя ладонью по щекам и подбородку, он спокойно сказал:
— Негоже, товарищ старший лейтенант, перед гражданскими небритой рожей позировать. Вы ведь славный и достойнейший представитель мотострелковых войск в этом вагоне, а может, и во всем поезде. Во как! А небритым и немытым — застрелиться лучше сытым! Короче, задача — побриться и пожрать!
С этими словами он погрозил пальцем отражению в зеркале и достал пакет с бритвенными принадлежностями. Перекинув полотенце через плечо, вышел из купе и направился в сторону туалета. В узком проходе он столкнулся с проводником-узбеком, который, гремя пустыми стаканами на подносе, стремился в противоположный конец вагона.
Глянув быстро на идущего к водным процедурам пассажира, развернувшись боком, чтобы не опрокинуть поднос, проводник уже без вопроса оповестил:
— Через четыре часа Ташкент!
— Отлично! — ответил он. — Надо же, как быстро кончилась дорога!
Приведя себя в порядок, гладковыбритый, причесанный, пахнущий мужским одеколоном «Шипр» и довольный от мысли о скором окончании пути офицер мотострелковых войск неторопливо возвращался в купе.
В проходе он опять встретил проводника, и тот, видно, уже забыв, кому вещал о скором прибытии, снова скороговоркой произнес:
— Через четыре часа Ташкент!
В купе молодой человек с досадой обнаружил сидящего на нижней полке худощавого лысоватого невысокого мужчину лет тридцати. На нем были джинсы синего цвета, светлая полосатая рубашка с короткими рукавами и сандалии. Вытирая носовым платком обильно покрывший лицо пот, мужчина поднялся и сказал:
— Добрый день. Не возражаете? Проводник подсадил до Ташкента.
— Да, конечно, пожалуйста. Вместе веселей будет.
Молодой человек, протянув руку, представился:
— Василий.
— Андрей.
Обменявшись рукопожатием, они уселись на свои места.
Просидев молча несколько минут, Василий первым попытался завести разговор:
— Ох, и жара, градусов сорок. Издалека едете?
— Издалека, из столицы, — неохотно ответил Андрей и с раздражением подумал: «Ну, началось…»
За время пути ему неоднократно приходилось отвечать на вопросы: «А откуда, а куда, а зачем, а надолго ли, а жена, а дети» и тому подобное… Рассказывать о том, куда, зачем и на сколько, он не собирался, поэтому всем гражданским любознательным лицам он излагал легенду про отпуск и непреодолимое желание посетить города Средней Азии. А они, добрые души, советовали, куда лучше съездить, где остановиться, какие вина пить, и охотно делились впечатлениями об увиденном ими самими.
Так что теперь в голове Андрея имелся достаточно сносный путеводитель по достопримечательностям данного района, которым он когда-нибудь действительно мечтал воспользоваться, поскольку бывать ему в этих краях ранее не приходилось. Хотелось посмотреть страну, побывать и на море, и в песках, и в тундре.
Андрей нехотя продолжал:
— В отпуск, — и замолк в надежде, что Василий, удовлетворившись таким ответом, отстанет. Но тот, посмотрев с минуту в окно, снова спросил:
— К родне или так просто?
— Да так, просто хочу посмотреть достопримечательности, — нудно начал Андрей свою небылицу.
— Ага, ну правильно, — согласно кивнул головой собеседник, пристально и с некоторой долей лукавства посмотрев на Андрея. — Только вот зря вы в форме-то едете достопримечательности осматривать, — по-доброму улыбнулся он, слегка прищурив глаза и обнажив наполовину железные передние зубы.
— А что так? — удивился Андрей.
— Да так. Патрулей тут нынче много, расспросами измучают, — продолжал улыбаться Василий, — могут не поверить. В комендатуру потянут. Вы лучше в гражданку переоденьтесь. Да и с таким чемоданом, — он кивком головы указал на полку, — достопримечательности осматривать сложно.
Озадаченный и не готовый к такому развороту беседы Андрей, не особенно скрывая раздражение, язвительно спросил:
Колонна бронетехники попадает в засаду, и в ходе завязавшегося боя БТР Шашкина и его напарника Рахимова получает повреждения. Бойцам удалось устранить неполадки, и теперь они должны нагнать ушедшую вперед часть, иначе не уцелеть — вокруг затаились моджахеды. Но, похоже, духам во что бы то ни стало нужно добить обескровленных солдат и БТР-развалюху…
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.
Сержанту Андрею Семину крупно повезло: его хоть и отправили служить в Афган, зато он попал в подразделение связи. Что может быть лучше на войне! Свой особый распорядок дня, относительно комфортное «рабочее» место и никакого риска — служи себе в удовольствие и считай дни до дембеля. Но вдруг все круто изменилось. За безобидную шутку в адрес командира Андрея опускают на самое дно армейской иерархии — в мотострелковую роту, в пулеметно-гранатометный взвод. Вдобавок отделение, куда его определяют, пользуется дурной репутацией «залетного».
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.