Черная ведьма желает познакомиться - [13]

Конечно, я была принципиально против женитьбы, особенно с внуками заклятых друзей бабки, жаждавших запустить лапы в колдовское наследие Нортонов, но в черных ведьмах с детства выпестовали тягу к самостоятельности, а Дороти чисто по-женски становилось жалко. Я ненавидела несбывшиеся надежды и пообещала себе, что, когда дурдом с превращением жабы в девицу закончится, Картер всенепременно станет хорошим мужем и, по мере сил, порядочным человеком. Даже если для этого ему придется стереть память с помощью зелья.

До поместья мы добрались только после обеда, устав от жаркого дня, набивших оскомину сельских видов и отвратительных дорог. Когда экипаж въехал в уютную деревушку и мимо нас зачастили дома из серого камня с красными черепичными крышами, Картер с кислым видом объявил:

– Отсюда начинаются земли Брентов. – У него на лице ходили желваки. – Ненавижу провинцию.

Я промолчала, откровенно сказать, не понимая, чем деревня была хуже большого города. Лично мне в Сельгросе жилось гораздо веселее и практичнее, нежели в шумной, отчаянно грязной столице. Один отряд ненавистниц во главе с местным пастором чего стоил! Как тут соскучиться?

– Ты правда выросла в том знаменитом замке на скале? – вдруг спросил Картер, а когда я скупо кивнула, то полюбопытствовал: – И как там?

– Холодно и ветрено, – сухо отозвалась я. – Ты ненавидишь провинцию, а я каменные полы, сквозняки и родственный диктат.

Особняк Брентов появился неожиданно, когда мы выехали из-за поворота. Если бы сейчас Дороти не оказалась запертой в личине жабы, то, наверное, лишилась бы чувств от красоты. В червонных лучах угасающего солнца дом выглядел внушительным и монументальным. Такому были не страшны ни ветра, ни ливни.

Наш экипаж остановился у широкой парадной лестницы, куда уже высыпало не меньше десятка человек прислуги. Народ загомонил, обрадованный приездом молодого хозяина с юной невестой, а потом мы стали выгружаться, и на улицу опустилась гробовая тишина, даже ветер утих.

Сначала на затекших ногах кое-как выбрался Картер, покрытый пятнышками, к концу третьего дня отчего-то ставшими похожими на мелкие засосы, а потом Дороти, в смысле я, на высоченных каблуках, в глухо застегнутом до самого подбородка черном платье и с жабой в аквариуме. Поймав солнечный луч, у меня на груди хищно блеснул маскирующий амулет. Пронзительное карканье вороны, немедленно севшей на пыльную крышу экипажа, прозвучало предвестником большой беды. Ненавижу птиц!

Пока остальная челядь цепенела, как и водится у нормальных людей, подсознательно ощущавших исходящую от черной ведьмы угрозу, Картера расцеловала невысокая полнотелая женщина в сером платье и с чепцом на голове.

– Мальчик мой, наконец-то ты дома! Какой ты красивый! Пятнистый… прямо как далматинец дядюшки Флинта…

Человеческие ритуалы по проявлению любезности и привязанности меня заботили мало. Пока они лобызались и приторно улыбались, я успела заметить, что в окне второго этажа шевельнулась занавеска и мелькнул край ярко-желтого одеяния. Похоже, в доме жила юная девушка.

– Мэри, ты совсем не изменилась, – улыбнулся Картер и обратился ко мне: – Мэри наша экономка.

– Здравствуйте, госпожа… – запнулась она.

– Называйте меня госпожа ведьма, – машинально представилась я, следя за тем, как призрачное создание в желтом платье растворилось в глубине дома. Тут стало ясно, что лица жильцов огромного дома несколько вытянулись.

– В смысле… Дороти, – поправилась я с ласковой улыбкой, от непривычки сводящей челюсть, и протянула узкую ладонь для приветствия.

– Не стоит, милая, – сквозь зубы пробормотал Картер и поспешно отвел мою руку. Видимо, он, как и многие, был уверен, что через прикосновение черная ведьма могла выпить из человека жизненную энергию или проклясть. Абсолютно очаровательное заблуждение.

Тут Мэри потеснила его бедром, а потом, ни с того ни с сего крепко схватив меня за плечи, заставила нагнуться и звонко расцеловала в обе щеки. Не думала, что когда-нибудь остолбенею от изумления, но все-таки остолбенела, ошарашенно уставившись на румяную гостеприимную толстушку. Даже в ушах зазвенело.

У них тут воздух особенный или еда, что у всех, кого ни ткни, даже у экономки, притуплен инстинкт самосохранения? Я же черная ведьма, исчадие ада, воплощение зла, самый опасный человек в этом королевстве! Ну, после бабки Примроуз, конечно. Что с ними?!

– Как же я рада встрече! – прокудахтала Мэри.

Видимо, у меня сделался ужасно красноречивый вид. Картер немедленно вспомнил, что после обеда злобная колдунья начинает направо и налево проклинать людей, а потому настойчиво сжал мой локоть:

– Добро пожаловать в Кросфильд… милая?

Мы вошли в холл с широкой лестницей, застеленной красным ковром. Следом втянулись слуги, старавшиеся держаться на уважительном расстоянии. В особняке царило глухое, тяжелое безмолвие. В воздухе витал сладковатый запах, вряд ли его ощущали жители, но мне-то было известно, что именно эта вкрадчиво-печальная сладость появлялась в домах, где обитала смертельная болезнь.

Тут на лестнице в компании высокого нескладного человека с черными нарукавниками появился Брент-старший.