Черная ведьма - [29]

Он идёт ко мне, но рядом с ним как из-под земли вырастает Фэллон Бэйн и берёт его под руку, прожигая меня взглядом.

Лукас с весёлым удивлением приветствует Фэллон, и снова смотрит мне в глаза, приподняв брови, будто приглашая посмеяться над шуткой, известной только нам. По другую руку от Лукаса появляется тётя Вивиан и обращается к Фэллон с любезной, но холодной улыбкой.

– Фэллон, дорогая, – щебечет тётушка, – нам с пастырем Фогелем срочно нужно с тобой переговорить.

Фэллон в растерянности хлопает глазами, пытается протестовать, но не может выговорить ни слова. Лукас не сводит с меня глаз, явно забавляясь.

– Пойдём, дорогая. – И тётя Вивиан показывает Фэллон на другой конец зала, где пастырь Фогель стоит в окружении восхищённой свиты. В ответ на мой беззвучный вопрос Фогель едва заметно одобрительно кивает.

Фэллон выпускает руку Лукаса, словно расставаясь с выстраданным сокровищем.

– Я скоро вернусь, – шипит она, проходя мимо.

Тётя настойчиво уводит Фэллон, а та несколько раз оборачивается, пронзая меня ненавидящим взглядом.

Наконец я могу спокойно рассмотреть Лукаса.

О Древнейший! Какой же он красавец!

– Спасибо, что подыграли мне, – от чистого сердца благодарю я.

Лукас непринуждённо опирается о крышку рояля.

– Рад был помочь. Не часто выпадает случай сыграть дуэтом с гениальной скрипачкой. Это большая честь.

– Это я-то гениальная скрипачка? – усмехаюсь я. – Да я всё начало смазала.

В глазах Лукаса вспыхивают весёлые искорки:

– Это от волнения. Но вы быстро взяли себя в руки и показали свой истинный талант.

Он лениво поднимается и протягивает мне руку:

– Я Лукас Грей.

– Знаю, – неуверенно отвечаю я. Рукопожатие Лукаса уверенное и крепкое.

– Вы знаете? – переспрашивает он, приподнимая брови. – Откуда?

– Это из-за Фэллон. Когда она взяла вас под руку, я всё поняла. Она упоминала, что вы с ней скоро обручитесь.

– Неужели? Так и сказала? – снова ухмыляется он.

– А разве это не так?

– Нет.

– Ой.

– Она буквально припёрла меня сегодня к стенке, чтобы рассказать о вас, – улыбается Лукас.

– И что она сказала?

– Ну, что все говорят… Что вы – копия своей бабушки. – Он наклоняется так близко к моему уху, что я чувствую его дыхание. – Я видел её портреты. Вы гораздо привлекательнее, чем она в молодости.

Я нервно сглатываю и стою словно заворожённая.

Лукас выпрямляется как раз вовремя – мои щёки уже розовеют, выдавая участившееся сердцебиение.

– А что ещё она сказала?

– Что вы по уши влюблены в Гарета Килера.

Не удержавшись, я фыркаю от смеха:

– Ох, ну надо же…

– Так это неправда?

– Нет! – восклицаю я, морщась в недоумении. – То есть… мы купались вместе!

Лицо Лукаса озаряет плутоватая усмешка.

– В детской ванночке! – бессвязно лепечу я.

– Везёт же некоторым, – восхищённо прищёлкивает языком Лукас.

– Нет… но… всё не так, как вы думаете.

– С каждой минутой я всё отчаяннее ревную вас к Гарету Килеру!

– Мы тогда были совсем маленькими! – снова восклицаю я, пытаясь стереть неблаговидную картинку из воображения Лукаса. – Мы с Гаретом выросли вместе. Он мне как брат.

Лукас молча улыбается, наслаждаясь моей беспомощностью.

– Что ещё рассказала вам Фэллон? – со вздохом сдаюсь я.

– Что вы никогда ни с кем не целовались.

От стыда мне хочется провалиться сквозь землю.

– И зачем только я ей призналась… Наверное, она проболталась всей Гарднерии!

– Этот порок легко исправить, – сообщает Лукас, выжидательно глядя мне в глаза.

– Как это?

Отступив на шаг, Лукас протягивает мне руку.

– Пошли, – с улыбкой говорит он.

На другом конце зала я вижу тётю Вивиан, а рядом с ней Фэллон со сверкающими от ярости глазами.

Я вкладываю руку в ладонь Лукаса, и, ловко лавируя среди гостей, он выводит меня из бального зала.

Мы проходим мимо Пейдж, и я успеваю заметить, как её брови практически взлетают к её вискам и невольно открывается рот, но слышу лишь непонятный писк. Знаю: посягать на жениха Фэллон непростительно, но таких приключений у меня ещё не было.

Спотыкаясь, я изо всех сил стараюсь не отставать от Лукаса. Он уверенно ведёт меня через холл, за лестницу и по каким-то коридорам. По дороге я мельком замечаю великолепное убранство парадных комнат: хрустальные люстры, портрет моей бабушки, пейзажи, на которых изображены Верпасийские горы и Волтийское море.

Внезапно мы сворачиваем в боковые комнаты – и обстановка меняется: теперь мы ступаем по толстым тёмно-бордовым коврам малинового оттенка, окутанных мягким янтарным светом настенных ламп. В коридоре ни души, звуки праздника сюда едва доносятся. Лукас ведёт меня всё дальше, но уже медленнее, потом мы сворачиваем за угол и останавливаемся в тупике.

Он поворачивается ко мне с уже знакомой улыбкой. Отступив на шаг, я упираюсь спиной в стену, не выпуская из виду эбеновую волшебную палочку на поясе моего спутника.

Лукас упирается одной рукой в стену, а другой нежно убирает мне за ухо выбившийся локон.

Я едва перевожу дыхание, даже не пытаясь усмирить беспорядочные удары сердца.

– Ну вот, – вкрадчиво начинает Лукас, – говоришь, никто тебя не целовал?

Я открываю было рот, чтобы объясниться. Сказать, что понятия не имею, как целоваться, и что наверняка я целуюсь отвратительно, но, не дожидаясь объяснений, Лукас приподнимает мой подбородок, склоняется ещё ниже и нежно прижимается своими губами к моим… и все мои сомнения мгновенно растворяются в воздухе, как облачко.