Черная тень - [10]

У всех на кандалах опять зазвонили звонки. Медленно, неохотно рабы поднимались на ноги.

— А теперь что? — спросил Ивэн хрипло.

— После ужина — еще час работы, — сказал Щен. — Но нам, может быть…

— Щен! Ящерка! — позвала Грейс. — Не вздумайте никуда улизнуть. Вы сегодня уже неплохо отдохнули. Мы делаем новый пруд для лягушек-волов, и вы вполне можете поработать на обустройстве берега.

— Ну вот, значит, не получилось. Пошли, — вздохнул Щен.

Женщина дала мальчикам лопаты с короткими рукоятями, при помощи которых они устраивали для гигантских лягушек, жадных до своей собственной территории, дополнительную сушу — длинные искривленные земляные косы, вдающиеся в воду. Тяжелая, мокрая земля была очень темного цвета, и Ивэн, которому приходилось стоять на коленях, вскоре весь покрылся этой грязью. Заболели спина и ноги, пот катился ручьем, а мальчик все сооружал и сооружал земляные валы. Черными от грязи стали даже его блестящие наручники. Бок о бок с ним трудились Щен и еще трое ребят. Лягушки квакали не замолкая.

— Ты новенький?

Ивэн поднял голову. Рядом стоял мужчина весьма солидного возраста, с седеющими волосами и мясистым лицом. На вид ему можно было дать около пятидесяти лет.

— Господин Варл, — пробормотал Щен.

— Встань, когда к тебе обращается менеджер, — холодно бросил Варл.

Мальчик поднялся. Остальные с особым усердием продолжили работу.

— Как тебя зовут, парень? — осведомился мужчина. Как и Тинг, Варл был одет в желтое. Одежда на нем была чистая, однако ноги, босые, как и у остальных, были такими же грязными от ила и земли.

— Ив… Ящерка, — ответил Ивэн, стараясь сохранять спокойствие.

Горячая волна боли пробежала по его руке, мальчик вскрикнул и выронил лопату.

— Ящерка, а дальше? — спросил Варл.

— К нему надо обращаться «господин», — прошептал Щен.

— Ящерка, господин Варл, — произнес Ивэн, едва не давясь от отвращения.

— Ты хорошо провел сегодня время, Ящерка, — сказал Варл. — Надеюсь, тебе у нас понравилось. Завтра будешь работать, не разгибая спины.

И он удалился. Ивэн смотрел ему вслед. Потом вновь принялся за работу.

Прошло еще много времени, прежде чем браслет-наручник снова зазвонил. Рабы немедленно оставили работу и потянулись обратно к сараю. Солнце в это время уже клонилось к горизонту. В сарае Щен отвел Ивэна в облицованную кафелем душевую. Журчала вода, несколько человек, измученных дневным трудом, уже смывали с себя очередную порцию грязи и пота. В раздевалке вдоль стен висели полки с одеждой и грубыми полотенцами.

— Грязные вещи бросай вон в ту корзину, — объяснял мальчику Щен. — Когда вымоешься, возьми на полке свежее белье. Там все разложено по размеру. Это мужской душ, так что не бойся, девчонки сюда не заходят.

Когда они приняли душ и переоделись, приятель повел Ивэна назад, к прудам. Они сели под деревом.

— Тебе понравится, — заметил Щен и не добавил ничего больше.

Некоторое время они сидели в тишине, не тяготясь молчанием. Тьма сгущалась. Здесь совсем не так, как в залитом огнями ночном Сиднее. На небе выступили незнакомые звезды, слепящие своей яркостью, и Ивэн опять с тоской подумал об австралийской глуши, которую раньше так ненавидел. Во время вылазок в пустыню вся их семья была вместе. Он стал думать о маме, чем она сейчас занята, и удастся ли ему еще когда-нибудь ее увидеть.

Повсюду квакали лягушки. Мальчики сидели под деревом, упираясь спинами в шершавый ствол. Как приятно сидеть на твердой земле, а не посреди чавкающей и хлюпающей жижи. Внезапно Ивэн ощутил, что ему нравится присутствие Щена. Пусть они едва знакомы, но этот мальчик за сегодняшний день показал себя добрым другом. Ивану вдруг захотелось пожать ему руку. В некотором смущении он закашлялся.

— Что мы должны увидеть? — наконец спросил мальчик.

— Еще секунду, — отозвался Щен. — Уже скоро… Вот!

Вдруг откуда ни возьмись над прудами закружились облачка блестящих огоньков. Они взвивались, планировали к воде и опять взмывали вверх. Гладь пруда отражала их стремительный полет, и от этого казалось, что их еще больше. Будто маленькие частички раздробленной луны пляшут в комнате с зеркальными стенами. Прошло несколько секунд, и кружение прекратилось, огоньки замерли над прудами и болотцами примерно в метре от поверхности воды. Их серебристый свет заливал все вокруг, озаряя каждый листок и травинку.

— Что это такое? — совершенно пораженный, спросил Ивэн.

— Это приманка для жуков, — ответил Щен, явно довольный впечатлением, которое произвело на его приятеля это зрелище. — Жуководам не хватает насекомых, чтобы прокормить всех лягушек, вот они и выпускают светляков, чтобы приманить жуков со стороны. — Он рассмеялся, и Ивэн подумал, что ему нравится этот смех. — И зрелище получается очень красивое. Я всегда с удовольствием выхожу на него посмотреть.

Услышав над ухом комариный писк, Ивэн отмахнулся. Потом еще один комар сел ему на шею. Щен хлопнул себя по плечу.

— В том-то и дело, — вздохнул он, — долго тут не просидишь, а не то съедят живьем. Пошли.

Они направились к сараю, где, как объяснил Щен, находились жилые помещения для несемейных и для детей старше одиннадцати лет, и поднялись по лестнице на чердак. Большие затянутые сеткой окна защищали от насекомых, впуская внутрь освежающую ночную прохладу. С чердака пробивался теплый желтый свет, и Ивэн различил голоса. Лягушачье кваканье раздавалось теперь еще громче. Мальчик не знал, оттого это, что наступила ночь, или же земноводные твари кормятся жуками, слетевшимися на приманку.