Черная стрела - [89]

Акитада наклонился, чтобы снять окровавленные бинты, что Хитомаро обернул вокруг отрубленной шеи. Шея и грудь выглядела как одна большая рана, но бледное лицо и блестящие черные волосы были нетронутыми и, по-прежнему, красивые. Акитада смотрел на лежащую женщину, которую он знал, как госпожу Сато, но которая также была Офуми Хитомаро.

Вошел Тора, волоча служанку. — Она не будет говорить, господин. Не может издать ни звука. Может быть, от шока ее переклинило. — Он посмотрел на тело и свистнул. — Милосердный Буда! Что я вижу! — После он выпустил девушку.

Она поспешно в забилась угол, где, съежившись, села на колени и в тихом почтении кланялась.

Акитада осторожно подошел к ней. — Не пугайся, девушка, — сказал он. — Никто не собирается причинить тебе вред.

Она стала кланяться еще усерднее.

— Прекрати! — Приказал Акитада, топнув ногой. — Посмотри на меня!

Она застыла и подняла маленькие, испуганные глаза и посмотрела на него. Затем она худыми, натруженными руками покрутило перед лицом, после чего коснулась своих ушей.

— Ты была здесь днем? — спросил Акитада.

Она только смотрела на него широко открытыми, испуганными глазами.

— Ты видела кого-нибудь в этом доме после полуденного риса?

И этот вопрос остался без ответа.

— Были ли ты здесь, когда эта женщина вернулась? Говори, девушка! Ты не будешь наказана.

— Господин? Обратился к нему Гэнба. — Я думаю, что она глухонемая. Я заметил, как она показала это своими руками, указывая на рот и уши.

— О боги, все против нас! Что, же делать? — сказал Акитада с отчаянием. — Свидетель, который, мог видеть убийцу, не может говорить.

— Она может читать по губам. Позвольте мне попробовать, господин, — предложил Гэнба и присел рядом с девушкой.

Акитада отвернулся. Роскошная обстановка комнаты и хороший вкус удивил его. Даже коврик, на котором лежало тело, был не менее двух дюймов толщиной и обшит по краям фиолетовой парчой. Он наклонился и прикоснуться к его поверхности. Коврик был гладким, мягким и упругим, он должен был дорого стоить. Вокруг располагались расписанные лаком ширмы обтянутые расписанным шелком. Мангал, в котором, под толстым слоем пепла, еще мерцали догорающие угли, был изготовлен из бронзы с вычеканенной парой уток — символом верных любовников. Четыре сундука с одеждой были украшены символами времен года: весны — цветущими сливами, лета — глициниями, осень — хризантемами, и зима — заснеженными травами. Открывая по одному, он обошел их. В каждом лежали женские одежды для соответствующего времени года.

— Для шлюхи она жила чересчур шикарно, — заметил Тора.

— Что? Акитада все еще искал вещь, которая должен была находиться в комнате, но ее не было.

— Теперь понятно, куда уходили деньги Хито, — сказал Тора, указывая на сундуки с одеждой.

— Это покупалось не на деньги Хитомаро. За это платил кто-то другой, — сказал Акитада. — Все эти вещи исключительного качества, выбраны человеком с исключительным вкусом. Вдова трактирщика, хотя и обладала многими талантами, не имела образования, чтобы выбрать такие сокровища. Да и не могла она найти их в этом городе.

Гэнба поднялся на ноги и присоединился к ним. — К сожалению, — сказал он, — девушка не только глухонемая, но и слегка тупая. Она продолжала качать головой, пока я спрашивал про посетителей Офуми. Представляется, она нашла тело, когда она пришла, чтобы поменять постельные принадлежности, и побежала, чтобы позвать стражников. Вернувшись, они обнаружили мужчину, покрытого кровью, с окровавленным мечом в руке, сидящего у мертвой женщины. Думаю, что это, должно быть, был Хито. Она считает, что он был убийцей. Она продолжала, указывая на шторки ширм. Очевидно, она думает, что он прятался за ними, когда она пришла в первый раз.

— Это нам не поможет! — Отрезал Акитада. Он мельком заметил бледное, испуганное лицо девушки, которое крадучись выходила из комнаты.

— Если это сделал не Хито, то кто? — спросил Тора. — Я имею в виду, кто еще хотел ее смерти? Ублюдок, который повесил Омейю в тюрьме, чтобы она не стала давать показания против Офуми, не стал бы этого делать. Это не имело смысла.

— Может быть, нет, — горячо сказал Гэнба, — но это был не Хито. Готов поспорить на что угодно. Он любил эту женщину. И, кроме того, он никогда не стал бы убивать беззащитную женщину.

— Хм, — пробормотал Акитада. — Гэнба? Когда ты спрашивал служанку, приходил ли кто-либо, чтобы увидеть Офуми, ты использовал слово — посетитель?

— Да. К чему это?

— Оглянись. Возможно, здесь был кто-то, кто в глазах слуги не был гостем, но имел право сюда заходить. Собирайтесь, вы оба. Мы направляемся в деревню Полет гуся.

Дорога к побережью была широкой, вдоль нее встречались придорожные закусочные, в том числе хижина, в которой Хитомаро впервые столкнулся с Бошу, ставленником Сунады. В воздухе чувствовался запах океана. В теперешнюю холодную погоду и в это время суток, дорога была пустынной. Порывы ветра хлестали их и развевали гривы и хвосты лошадей. Они были благодарны, когда серое море скрылось за линией деревянных лачуг рыбаков и больших складов. Здесь были только остатки грязного снега, но небо было зловеще серым, а волны ревели, врезаясь в скалистый берег. Вдали стояли на якоре три торговых судна. Сотни мелких рыбацких лодок лежали на берегу, перед ними сушились тяжелые сети.