«Чёрная смерть». Морпех против Батыя - [23]

– Как это? Ведь он отпустил вас в Смоленск.

– А так. Мы когда из стана татарского уезжали, нам темник Шона на глаза попался. На меня зло глянул и ребром ладони по горлу себе провел. Показал, что не успокоится, пока за свой позор не отомстит. О том меня предупредил и половец Белюк, которому было поручено нас сопроводить за пределы татарского стана. Половец он наполовину. Отец его из князей-ханов половецких был, а мать русская, родом из Смоленска. Потому он волосом светел. Бежать с нами собирался. Обида у него на татар большая. Они отца его убили, а потом брата в битве у реки Калки. Белюк тогда же в полон к поганым попал. Хотели они его убить, а когда узнали, что он способен на многих языках речь вести, решили оставить в живых. Я его от побега едва отговорил.

– Почему?

– Увести с собой человека из войска Батыги – значит навлечь на себя и на Смоленск его гнев, а нам тогда не до того было. Я Белюку оставаться велел. Сказал, что в стане вражеском от него пользы больше будет. Попросил сообщить, если Батый свое войско на Смоленск бросит. Он согласился.

– Разведчика, значит, оставили.

– Выходит, так.

Снедаемый любопытством Аркадий поторопил:

– А дальше что было?

– Дальше и поехали. Уже далече от стана были, когда заметили всадников позади себя, на всякий случай в лес свернули и след запутали. Всадники нас не обнаружили, дальше по дороге на Смоленск поскакали. Мы немного подождали и вслед за ними отправились. Только вскоре на тех всадников снова наскочили. Их около полусотни было. Они на людей, бежавших от их нашествия, напали. Тех сотни две по дороги шло, почитай, все дети малые, бабы да старики. Защитой им десяток воинов, во главе с братом Анастасии, девицы, которая рядом с отцом Виссарионом была, когда вы из леса на нас вышли.

У Кирилла на миг перехватило дыхание. Неужели совпадение? Вслух переспросил:

– Анастасия?

– Анастасия, дочь убитого татарами Вяземского боярина. А брата ее Терентием зовут.

«Значит, все-таки не она!» – с облегчением подумал Кирилл. Меркурий продолжал:

– Его татары в бою ранили. С ним еще троих, остальных убили. Как тут за них не вступиться?! Мы на татар неожиданно с тыла напали, половину перебили, остальные бежали. В плен двоих взяли. Одним из них половец Белюк оказался, который нам слова поганых на наш язык переводил. С умыслом он в погоню напросился. Боярин Гордей Ермолаевич сетовал, что зря татар побили и гнев царя Батыги на себя навлекли. Оказалось, не зря. Половец Белюк объяснил, всадники за нами посланы были. Батыга решил идти на Смоленск, а нас велел догнать и убить. Впереди войска Батыева идет Шона со своей тьмой воинов. Я уже послал гонца в Смоленск, предупредить князя, а Белюка вслед за бежавшими татарами отправил, он нам среди врагов нужнее будет. Такие вот, браты, дела.

– Да-а, – задумчиво произнес Кирилл, – дела неважные. Думаю, наша помощь в данной ситуации лишней не будет. Как считаешь, Аркадий?

– Считаю, надо спасать город. Только как быть с «эффектом бабочки?»

– Думаю, что ответ очевиден, вопрос, применять оружие или нет, отпадает сам собой.

Меркурий покосился в сторону Кирилла.

– Непонятную речь вы ведете.

– Иногда мы говорим словами той земли, из которой пришли.

– Ну и ладно, поворачиваем, здесь в лесу люди наши должны были остановиться на ночевку.

* * *

Не прошло и пяти минут, как впереди мелькнул огонек, затем еще один и еще. Это был лагерь беженцев. Дружинники спешились, подошли к костру, рядом с которым сидели седобородый священник Виссарион, Анастасия и около десятка разновозрастных детишек. Меркурий обшарил лагерь взглядом, обратился к Виссариону:

– Батюшка, а боярин Гордей где?

– Спит, притомился.

– Пусть спит, завтра силы понадобятся. А вы чего не ложитесь?

– Да вот рассказывал детишкам, как греческий князь Леонид Спартанский смог в ущелье Огненные ворота задержать несметные полчища персидского царя Ксеркса.

– Что ж, и мы послушаем, – Меркурий, Кирилл, Аркадий и остальные воины присели у костра. Виссарион продолжил прерванный рассказ:

– Своих воинов у него всего-то триста было, да еще из других городов греческих несколько тысяч. Царь Ксеркс два дня в узкий проход воинов своих посылал, да все тщетно. Стеной стояли греки. На третий день нашелся предатель, который указал персам путь в обход через горы. Узнав об этом, греки отступили. В ущелье остался только Леонид с тремя сотнями своих воинов…

Аркадий не преминул уточнить:

– По некоторым данным, с ним остались семьсот фессалийских и четыреста фиванских воинов.

Виссарион обратил строгий взор на Аркадия:

– Откуда тебе о том ведомо?

– Читал в книге.

– То, что грамоте обучен, хорошо. А не читал ли ты, молодец, в своей книге, что покуда старшие говорят, надобно молчать и словам их внимать?

Пристыженный Аркадий смущенно ответил:

– Простите, отче, виноват.

– Бог простит, – священник вновь обратился к остальным. – Славной была битва. До последнего стояли греки. Почти все пали вместе с Леонидом, но дали время остальному войску отступить и собрать силы для следующей битвы.

Терпения Аркадия хватило ненадолго, ввернул-таки свое слово:

– Да-а, спартанцы бойцы были отменные, и воспитание у них было очень суровое. Есть такой исторический анекдот.