Черная смерть. История самой разрушительной чумы Средневековья - [16]
Первыми европейцами, отправившимися в Азию, были священнослужители. Папский посланник Джованни де Мариньолли рассказывал, что великий татарский хан был «чрезвычайно восхищен» подарками папы[96]. Джованни из Монтекорвино перевел на монгольский Новый Завет и состарился в Китае раньше времени. «Я состарился и стал седым больше из-за непосильного труда и проблем, чем из-за возраста»[97], – писал Джованни после одиннадцати лет пребывания на Востоке. Там побывал и неугомонный Гильом, францисканский монах, преодолевший все трудности путешествия по степи, в том числе самую большую из них – переводчика-алкоголика. Благодаря Гильому средневековая Европа получила свое первое представление о китайской письменности, узнала о крепком монгольском ликере, называемом кумыс, о тибетцах, тибетском племени, члены которого раньше ели своих родителей после их смерти, но потом оставили эту традицию. Гильом также был первым европейцем, который верно определил, что Каспий не имеет выхода к морю, а значит, и к океану[98], а величайшим его достижением является участие, в, возможно, первом богословском Суперкубке. Майским вечером 1254 года в столице Монголии Каракоруме, на краю пустыни Гоби, Гильом вошел в многолюдный шатер и в присутствии самого Великого хана начал отстаивать западную концепцию монотеизма перед tunis, буддийским священником.
– Только глупцы утверждают, что Бог один, – заявил хитрый буддист. – Разве на земле не имеется много великих правителей? То же самое и с Богом. Десять богов имеется на небесах, и никто из них не всесилен.
– Да, – ответил Гильом, – но ни один из ваших богов не сможет спасти вас, поскольку [если вы попадете в трудную ситуацию] у отдельного Бога нет абсолютной власти, а значит, он не сможет вам помочь»[99].
После обмена мнениями Гильом почувствовал, что выиграл дискуссию, но, увы, три монгольских судьи, которые наблюдали за прениями, не согласились и объявили победителем буддийского священника.
Вторую волну европейских гостей составили торговцы, большинство из которых были генуэзцами или венецианцами. На Восток их влекла возможность покупать азиатские товары непосредственно от производителя[100]. Никто не знает наверняка, сколько из таких торговцев-путешественников пошло по стопам Марко Поло, сына отважного молодого торговца из Венеции, который пересек степь в начале 1270-х годов. Но к началу четырнадцатого века в нескольких китайских городах, включая Пекин, были шумные итальянские поселения, а по двум торговым путям между Востоком и Западом, открытым для европейцев, активно шли караваны[101]. Путешествие в Азию по морю могло занять до двух лет – но, боже, какие красоты встречал путешественник на своем пути! Морское путешествие можно было начать в Трабзоне, греческой колонии на Черном море, или в Тебризе, иранском городе, усеянном минаретами, столь сказочно богатом, что один гость из Европы заявил, что город «настолько богаче Великого хана, насколько все его королевство богаче короля Франции»[102]. Из Крыма и Ирана маршрут вел вниз, к порту Ормуз на южной оконечности Персидского залива, а затем через Индийский океан в Коллам, индийское королевство, где под колышущимися пальмами, казалось, собрались все чудеса семи морей. В Колламе можно было увидеть неуклюжих слонов и болтливых обезьян, местные рынки, где в знойную жару в воздухе витал аромат перца и корицы, и порт, переполненный огромными китайскими океанскими кораблями, моряки на которых во время гребли пели «ла-ла-ла». Конечной остановкой в путешествии был Ханчжоу, восточная Венеция и одно из величайших чудес средневекового мира. В городе, простирающемся на сто миль вокруг и охраняемом двенадцатью большими воротами, были голубые каналы, пожарные бригады, больницы и изящные широкие улицы с домами, на дверях которых были перечислены имена всех жителей. Вдоль каналов Ханчжоу, соединенных двенадцатью тысячами мостов, проплывали лодки ярких расцветок и прогуливались «самые красивые женщины в мире»[103], – так заявил один пораженный до глубины души гость с Запада. Во дворце неподалеку татарский хан принимал еду из рук пяти поющих девственниц[104].
Но морские путешествия занимали очень много времени, поэтому многие торговцы с запада предпочитали более быстрый сухопутный маршрут. В Средние века их было несколько, включая знаменитый Шелковый путь. Но около 1300 года начал набирать популярность новый маршрут через северную степь[105]. Путешественники считали, что широкая пологая северная местность более удобна для людей, животных и телег. Но у нового маршрута был существенный недостаток, хотя никто из первопроходцев не осознавал этого. Дело в том, что он шел мимо колоний тарбаганов[106] в Сибири, Монголии и северо-западном Китае[107].
Ценящиеся своим мехом, похожие на белок светлоглазые тарбаганы, живущие в степи, всегда представляли угрозу из-за высокой вероятности заражения. В «Записках охотника Восточной Сибири
