Чёрная река - [83]

— Что случилось? — спросил он. — Из тоннеля вдруг повалил песок. Вы не ранены? Все хорошо?

Сорвав с лица маску и выплюнув загубник, Майя судорожно и глубоко вдохнула. Легкие горели. Ей будто хорошенько дали под дых. Ламброзо что-то говорил, но она не отвечала, не могла говорить. В мозгу пульсировала одна-единственная мысль: «Я жива».

На шейном шнурке болтался фотоаппарат. Майя сняла его и протянула Ламброзо, словно драгоценный камень.

На следующее утро в восемь часов Майя сидела за столиком в открытом кафе на площади Сан-Лоренцо-ин-Лучина, всего в сотне ярдов от дома, под которым были скрыты солнечные часы. Прямо под ногами у Майи таилось прошлое, текли сквозь тьму невидимые реки. Казалось, стоит закрыть глаза, и вновь окажешься в подводной ловушке…

Но что думать об этом! Майя сознавала, что жива, это главное. Мир вокруг казался таким простым и в то же время столь прекрасным. Девушка провела рукой по гладкой мраморной крышке стола. Официант принес капуччино и кусок персикового пирога, украшенный стебельком мяты; корочка была легкой, слоеной, а сладкий персик прямо таял на языке.

На ажурной металлической спинке стула висел футляр с мечом, но Майе хотелось бросить все и пойти гулять по площади. Зайти в каждый магазин — выбрать себе духи или шелковый шарфик.

Когда она доедала пирог, подошел Ламброзо. Оценщик был одет в свой обычный черный костюм. Под мышкой он нес кожаную папку.

— Виоп giorno, Майя. Come sta?[17] Рад снова вас видеть сегодня утром. — Он сел и заказал капуччино.

— На прошлой неделе при мне какой-то турист попросил капуччино — в пять вечера, представляете? Но здесь Рим, а не «Стар-бакс»! Официант был глубоко оскорблен. Надо над входом в каждое кафе повесить табличку с надписью: «Заказывать капуччино после десяти утра — противозаконно».

— А как насчет эспрессо? — улыбнулась Майя.

— О, это еще куда ни шло. — Открыв папку, Ламброзо достал конверт, в котором принес глянцевые фотографии. — Вчера вечером я распечатал снимки. Вы хорошо потрудились, Майя. Все надписи отчетливо видны.

— Точка проникновения упоминается?

— На диске указано расположение мест, которые в нашем понимании считаются «реальными», и тех, которые могли бы связать вас с параллельным миром. Взгляните… — Ламброзо положил на стол перед Майей один снимок. — Надпись на латинском, относится к Aegyptus — так римляне называли Египет. Со смертью Клеопатры он стал частью Римской империи. Справа от латинской надписи — надпись на греческом.

Пока Майя разглядывала греческие и латинские письмена, Ламброзо отпил кофе.

— В надписях встречается слово, которое можно перевести как «проход» или «портал». — Взяв снимок, Ламброзо перевел: — Божественный портал был вывезен из Иудеи в Та-Нетер, в Землю богов.

— Иными словами, где портал — мы не знаем?

— Не согласен. Указания здесь даны так же отчетливо, как и в любом туристическом путеводителе. Иудея — это римская провинция со столицей в Иерусалиме. Та-Нетер, или Земля богов, была известна как Пунт; находилась, предположительно, на востоке Африки.

— Понятно… Но, Симон, — Майя пожала плечами, — объясните, разве портал реально… куда-то вывезти?

— Из Иерусалима в Эфиопию вывозили только один предмет. И «портал» в наши дни зовется не иначе как Ковчегом Завета.

— Но это же легенда, — возразила Майя. — Вроде Атлантиды или короля Артура.

Наклонившись к ней через столик, Ламброзо проговорил низким голосом:

— Признаюсь, я не читал книг о короле Артуре, но о Ковчеге Завета знаю довольно-таки много. Это ларь из акации, обитый изнутри и снаружи чистым золотом; крышка — каппорет — тоже из золота. В Библии даны точные размеры: два с половиной локтя в длину и полтора локтя в ширину и в высоту. Ковчег сделали иудеи во время Исхода. Позже он занял почетное место в Первом храме царя Соломона. Принято считать, что в Ковчеге хранились Скрижали, однако логичнее предположить, что это некая точка проникновения, которая находилась в святая святых — в самой дальней части храма.

— Но разве Ковчег не был уничтожен ассирийцами?

— Вы хотели сказать, вавилонянами, — улыбнулся Ламброзо. — Все источники сходятся в том, что на момент захвата Иерусалима Навуходоносором Ковчега в храме не было. Вавилоняне составили подробную опись трофеев, и Ковчег среди них не значился. Знаменитый Медный Свиток — один из Свитков Мертвого моря, найденных в тысяча девятьсот сорок седьмом, — открыто говорит, что до вторжения иудеи создали Мишкан, переносной храм для реликвии, с которым благополучно покинули Иерусалим.

Некоторые полагают, что Исайя спрятал Ковчег где-то в Израиле, но надпись на поверхности солнечных часов показывает: Менелик Первый, сын Соломона и царицы Савской, переправил Ковчег в Эфиопию. Римляне знали об этом доподлинно.

— Получается, Ковчег — в Африке?

— Строго говоря, Майя, это вовсе не тайна. Интернет или соответствующие книги поведают, что Ковчег хранится в церкви Девы Марии Сионской. Это в городе Аксуме на севере Эфиопии. Ковчег охраняет группа священников, и только один из них допускается к святыне.

— В вашей истории одна неувязочка, — заметила Майя. — Если, как вы говорите, Ковчег сейчас в Эфиопии, то почему Израиль до сих пор не потребовал его вернуть?