Черная речка. До и после - К истории дуэли Пушкина - [11]

Au camp, il n'y a aucune nouvelle si ce n'est que Démidoff l'officier de notre régiment épouse la jolie mademoiselle Bésobrasoff, et que le mariage de la petite Scherbatoff est rompu car la mère de l'épouseur n'a jamais voulu consentir à cette union.

Dites aussi de ma part à Papa que je lui écrirai dès que je serai rentré du camp, que maintenant cela m'est impossible, et qu'il y a dans ce moment à Pétersbourg un ancien député qui le connaît et l'aime beaucoup, je le vois très souvent; c'est le général Donnadieu qui m'a chargé de le rappeler à son souvenir. Je n'ai pas encore pu découvrir ce qu'il venait faire ici, je crois cependant qu'il a une mission politique, car il est excessivement sur ses gardes.

Adieu mon cher ami, aimez-moi toujours beaucoup, je vous le rends bien et c'est comme cela que je vous embrasse.

d'Anthès

NB. Mille choses à mon père.

Павловское, 20 июня 1835

Мой дорогой друг, до чего же я счастлив: сию минуту получил я письмо сестры[15], где она извещает, что вы приехали в Баден-Баден и пребываете, что мне много интереснее, в совершенном здравии. Мой старик отец в восторге. Так, он пишет, что невозможно испытывать большую привязанность, чем та, какую вы испытываете ко мне, что вы ни на минуту не расстаётесь с моим портретом[16]; благодарю, благодарю тысячу раз, мой дорогой, и моё единственное постоянное желание — чтобы вам никогда не довелось раскаяться в своей доброте и жертвах, на которые вы себя обрекаете ради меня; я же надеюсь сделать карьеру достаточно блестящую, чтобы она льстила вашему самолюбию, убеждённый, что это будет наилучшим вознаграждением, коего жаждет ваше сердце.

Вы и вообразить не можете, мой дорогой, как радуются в Сульце тому, что увидят вас. Мысль о том, что вы проведёте там несколько дней, составляет их счастие, и сейчас у всех у них одна-единственная забота, как бы устроить вам наиприятнейшее времяпрепровождение! Однако не тревожьтесь, по счастью, они спросили моего совета, так что развлечения не будут в тягость, они будут спокойными, как вы любите, и, надеюсь, вы станете с удовольствием вспоминать о жизни среди моих домашних, которые относятся к вам как к главе семьи.

Уже три недели, как я веду жизнь, самую беспокойную на свете: учения за учениями, одни большие манёвры за другими, да всё это в скверную погоду: двух дней кряду нет одинаковых, то удушающая жара, а в другой раз такой холод, что не знаешь, что на себя надеть. 16 июня был у нас большой смотр в присутствии Принца Нидерландского[17], и вдруг в разгар церемонии страшный ливень. Всё, что было на мне новёхонького, оказалось в самом жалком состоянии; мундир невесть какого цвета, до того промокший и грязный; дорого же станет это удовольствие Его Величеству, ведь к этому дню вся гвардия была обмундирована в новое. Через несколько дней мы должны оставить лагерь и 1 июля[18] прибыть в Петергоф, где, говорят, праздник будет как никогда блестящим.

Мой дорогой друг, у вас постоянные тревоги о моём благополучии, совершенно необоснованные; перед отъездом вы дали мне достаточно, чтобы прилично и удобно выбраться из затруднений, особенно когда мы возвратимся в город. В лагере я и впрямь немного стеснён, но это всего несколько месяцев, а как только вернусь в город, всё будет прекрасно; ну, а если во время манёвров у меня случится недостача в деньгах (чего не думаю), уверяю, я тотчас вас предупрежу, так что ваше доброе сердце может быть спокойно: раз я ни о чём не прошу, следовательно, ни в чём не нуждаюсь.

Брея после отъезда из города я видел всего раз. Он несчастнейший из смертных, поскольку госпожа Ермолова[19] переехала в Перголо[20] и ему частенько приходится делать по 30 вёрст, что, должно быть, ужасно ему докучает. Ну, а наш друг Жан-Вер[21] — это просто жемчужина среди дипломатического корпуса, вечно он то из Петергофа, то в Петергоф, мне он только и рассказывает, как мил с ним князь да как его высочество поручает ему столько работы, что ему и вздохнуть некогда; на самом же деле, чуть заслышав, что кто-то идёт, он бросается к столу и делает вид, будто пишет, и вокруг него всегда горы бумаг и папок. Право, мне кажется, что его должность для него такая же игра, как для восьмилетнего мальчишки оловянные солдатики.

Это всё его слова, а так-то он совсем не производит впечатления человека, который много работает. Он лишь прогуливается со старыми офицерами, на мой взгляд, не слишком занятными, да ещё с фрейлиной ростом повыше мадам Пашковой[22], но отнюдь не столь красивой, и мадам Констан[23], как две капли воды похожей на графиню Соллогуб[24].

Квартирован я отвратительно, в одной комнате со мной ночуют трое крестьян и две бабы, смрад там стоит невыносимый; так что я очень обрадовался, узнав, что 10 июля мы должны возвратиться в Новую Деревню[25].

Дорогой друг, прошу прощения за столь никчёмное и совсем не интересное письмо, но я совершенно поглупел от жизни, какую веду в последнее время, и к тому же с трудом нашёл место, где смог написать вам эти несколько слов.

В лагере ничего нового, кроме того, что Демидов[26], офицер нашего полка, женится на красавице мадемуазель Безобразовой, а помолвка младшей Щербатовой