Чёрная Пешка - [19]

K началу нашего века уровень цивилизации на Саракше действительно приблизительно соответствовал 20 земному веку. Причем весьма приблизительно. В реалиях Саракша причудливо перемешались черты, присущие земным 19, 20 и 21 столетиям. Приведу лишь несколько примеров, которые дилетантов, быть может, и не поразят, зато немало развлекут тех, кто хотя бы чуть знаком с историей.

Транспортное машиностроение на Саракше развивалось весьма неплохо. Железные дороги оплели всю планету. Имелись все возможности для их перевода на тепловозную и электровозную тягу: саракшианцы добывали и перерабатывали большие объемы нефти, умели строить мощнейшие электродвигатели, получали баснословно дешевую электроэнергию на гидро-, тепло- и атомных станциях. Но конструкторы-виртуозы с невиданным упорством изощрялись в совершенствовании паровозов. Саракшианские локомотивы уникальны! Это непревзойденный уровень паровозостроения! В лабораториях по соседству рождались образцы радиотехнических изделий, поражающие эффективностью, простотой конструкции и надежностью. По сравнению с землянами саракшианцы раньше разгадали тайны атома и, в упрек нашим предкам-землянам будь сказано, вначале применили атомную энергию в мирных целях и только потом — для создания оружия. И как следствие — парадоксы: во время мировой войны на Саракше паровозы тащили платформы, на которых стояли танки-автоматы, по конструкции очень близкие к советским танкам 1930–1940 годов, причем некоторые — с атомными двигателями и электронным управлением!

Великолепно развитая радиотехника и электроника сосуществовали с ужасающе низким применением химии в быту, так что писари обычными чернильными ручками заносили на бумагу данные, полученные с прекрасных электронно-счетных машин. Одна такая машина без особого труда управляла целой киностудией, загроможденной архаическими съемочными аппаратами, горами коробок с токсичной целлулоидной кинопленкой. Пластмассы использовались в технике и быту слабо, зато их заменяли древесина, великолепная керамика, алюминий и сплавы цветных металлов, производимые местной промышленностью в заслуживающих уважение масштабах. При постройке высотных домов невозмутимо сочетались кирпич, бетон и сверхпрочные титановые перекрытия.

Великолепные тактические и стратегические ракеты с ядерными боеголовками уживались с совершенно неразвитым воздухоплаванием. С трудом поднимавшиеся на высоту 100–150 м. ненадежные самолеты воспринимались как сверхчудеса техники, их производили в единичных экземплярах. А примитивнейшие вертолеты и летающие платформы иначе как «самопадами» не называли..[16]

«Маятниковость» земного буржуазного строя являет нам увеличивающуюся амплитуду колебаний: периодические взлеты производства становятся все мощнее, но они перемежаются кризисами, каждый из которых тяжелее предыдущего. Саракшианские ученые довольно рано создали политэкономию, в университетах стало обязательным изучение теории производства и распределения. Управление экономикой и регулирование хозяйства проводились весьма успешно. В силу этой и многих других причин капитализм на Саракше развивался куда более спокойно, равномерно и менее «маятниково», чем на Земле. Классовая борьба нечасто перерастала в формы непримиримого противостояния или кровопролитных столкновений. В итоге, социальные учения, критикующие пороки капитализма (социализм и коммунизм, фашизм разных толков), находили весьма небольшое число приверженцев и, в основном, среди интеллигенции.

Самым обширным государством развитой буржуазной стадии являлась Великая (Континентальная) империя, возникшая еще в позднефеодальную эпоху. Она являлась многонациональной конституционной монархией, охватывала значительную часть Материка и ее население достигало 200 000 000 подданных. Кроме нее на Материке располагались еще около полутора сотен государств — от весьма крупных до карликовых. В них проживали еще около 4 млрд. человек, причем основная часть населения сосредотачивалась в экваториальной зоне и к югу от нее[17].

Поговорка «в тихом омуте черти водятся» оказалась для Саракша как нельзя более справедливой. Критическая масса подспудно накапливавшихся противоречий, присущих капитализму, привела к мировой войне. «Теория исторических последовательностей считала вероятность такой войны исчезающе малой (из общесистемных соображений). Комконовцы, обязанные по долгу службы рассматривать все мыслимые варианты, придерживались более мрачных взглядов. Анализируя сценарии развития политических кризисов «карибского типа», они пришли к выводу, что ядерный конфликт вполне возможен, и что вне зависимости от начальных условий он приводит к уничтожению основных организующих структур данной цивилизации (Теорема Кроссера-мл. [4].) [18]»

Формальные поводы бойни, равно как и ее зачинщики совершенно не важны[19]. Реальными же причинами были споры из-за сырьевых ресурсов, рынков сбыта и сфер политического влияния. Против Континентальной империи выступило в первую очередь Улумберское королевство, ее главный соперник. Обе стороны рассчитывали на блицкриг. Но, обменявшись несколькими сокрушительными ударами, противники перешли к позиционной войне. Они начали лихорадочно втягивать в войну все новых и новых союзников. Линии фронтов, протянувшиеся в общей сложности более чем на две с половиной тысячи километров, почти совпадали с довоенными границами, изредка отодвигаясь на 20–50 км. то в одну, то в другую сторону. Война превратилась в бессмысленную и безрезультатную мясорубку, в которую стремительно вовлекались густонаселенные, но хозяйственно слабо развитые страны юго-запада. Оттуда Улумбер черпал неистощимые человеческие ресурсы, поскольку жестоко голодавшие народности Хутхо и Дунда с восторгом восприняли обещание переселения после победы на завоеванные земли империи. Так сложился Освободительный Блок, провозгласивший своей задачей «свержение ига Континентальной деспотии».