Чёрная пантера с бирюзовыми глазами - [44]

– Питер, ты в порядке? – спросил у раненого Гейб.

– Царапина, – отмахнулся тот. – Дайте мне полчасика и я буду как огурчик!

– Зелёный и в пупырышках, – пробормотала я себе под нос, заглядывая в комнату. На полу лежал связанный мужчина, а на столе стоял открытый ноутбук. Его экран выделялся в полутёмной комнате, и, разглядев застывшее на нём изображение, я подняла бровь и хмыкнула.

– Вот поэтому-то он и не спал, – раздался над моим плечом голос Гейба, который эдак ненавязчиво приобнял меня за плечи и, развернув спиной к экрану, отвёл от двери.

Из-за угла выглянул Адам.

– Вы тут как?

– Нормально. Но теперь действуйте более осторожно. Вряд ли кто-то ещё будет спать после того, как раздался выстрел.

– Мы в общем-то уже практически всё обошли. Только подвал остался. Нашли комнаты с пленниками-детьми. Думаю, тебе стоит взглянуть.

– Диллон, оставайся тут с Питером. А мы сходим, посмотрим.

Уже удаляясь, я услышала за спиной.

– И что они там такого увидели, что Гейб так быстренько увёл Рэнди?

– Гей-порно, – усмехнулся Диллон. – Может, принести тебе сюда ноутбук, чтобы не скучно было выздоравливать?

– Не вздумай! Хочешь, чтобы меня стошнило? Вот если бы там две девицы были…

– Могу поискать для тебя. Всё для удовольствия раненного бойца!

Я улыбалась, слушая удаляющийся смех. Потом услышала жалобный детский плач, который становился всё громче по мере того, как мы шли вслед за Адамом по коридору. Свернув пару раз, мы попали в небольшой холл, в который выходило пять дверей, в данный момент открытых нараспашку.

Плач доносился из второй комнаты слева. Именно возле неё и столпилась небольшая группа, состоящая из Пирса, растерянно заглядывающего в дверь, и стоящего рядом с ним Стивена, к ноге которого доверчиво прижималась девочка лет семи-восьми с явной примесью негритянской крови, чьи чёрные кудряшки, рассыпанные по плечам, он машинально поглаживал, как волосы Вэнди перед нашим уходом. Другая девочка года на три постарше, с длинными прямыми каштановыми волосами, стояла, прислонившись к стене, и недоверчиво рассматривала мужчин. Обе девочки были в чёрных трикотажных костюмах, похожих на тот, в котором Вэнди была во время побега. Это что, у пленников такая униформа?

Из комнаты кроме детского плача доносился ещё и голос Ричарда, безуспешно пытающегося кого-то успокоить. Я представила себе ребёнка, которого отобрали у родителей и держат взаперти, а теперь, среди ночи, в его дверь вваливаются какие-то гиганты! Неудивительно, что Ричарду не удаётся его успокоить. Поскольку других вариантов нет, придётся это сделать мне.

Сняв бронежилет, в котором выглядела чересчур массивно, я протянула его Гейбу и решительно направилась в комнату. Вполне так симпатичную, небольшую, но светлую, с кроватью, столом, стулом, несколькими игрушками. О том, что это всё же тюремная камера напоминали только унитаз и раковина, примостившиеся в углу, и решётка на окне. На кровати, забившись в угол и зарывшись головой в подушку и одеяло, рыдал совсем маленький ребёнок. Лет трёх, максимум четырёх. Ричард, бормоча что-то утешающее, попытался погладить его по спине и тут же отдёрнул руку.

– Ничего себе! Да он током бьётся!

– Потому что он тебя боится. Выйди, пожалуйста.

Ричард встал, пожал плечами и ретировался из комнаты. Проследив за ним взглядом, я увидела, что Гейб стоит в дверях, внимательно за мной наблюдая. За его спиной столпились остальные оборотни.

– Он здесь всего два дня и плачет не переставая, – сказала кудрявая малышка, бесстрашно прижавшаяся к Стивену, словно он был её любимым родственником. Интересная реакция.

– Ты не знаешь, как его зовут?

Девочка помотала головой. Конечно, судя по рассказу Вэнди, они все тут безвылазно сидят в своих камерах и друг с другом не общаются. Ладно, придётся импровизировать.

– Привет, малыш. Меня зовут Рэнди.

Никакой реакции.

– А как зовут тебя?

Всхлипы. Ладно, рискну. Я положила ладонь на вздрагивающую спинку. Ничего. Странно, а Ричарда вроде бы заметно током тряхнуло. Я осторожно погладила малыша. Всхлипы стихли. Я продолжала гладить. Мальчик зашевелился, высунул голову из-под сбитого в комок одеяла и через плечо стал с изумлением рассматривать мою руку, которой я продолжала его гладить. Потом поднял на меня свои заплаканные серые глазёнки и прошептал:

– Тедди.

– Всё хорошо, Тедди, – приглаживая его взлохмаченные русые волосы, прошептала я. – Мы пришли, чтобы спасти тебя. Мы вернём тебя обратно к маме.

Глазёнки Тедди снова налились слезами, губки задрожали. Порывисто обхватив меня за шею, он прижался ко мне всем своим дрожащим тельцем и зашептал мне в ухо.

– Мама меня не хочет. Я плохой. Я делаю больно.

Моё сердце защемило от жалости. Когда-то и я была на его месте. Я тоже стала плохой, и мои родители от меня отказались. Но я была уже достаточно большой, чтобы это пережить. А каково такому крохе? И что же теперь с ним делать? Не оставлять же здесь.

Я подняла глаза на Гейба и поняла, что он всё слышал, и понял, о чём именно я подумала. Насколько наши с малышом Тедди судьбы схожи.

– Думаю, нужно сначала выяснить факты, – и Гейб пожал плечами. – Возможно, его дезинформировали.