«Чёрная» оперативная группа - [45]

«Армия Махди», выдавая себя за защитников шиитской общины, начала мстить суннитским группировкам. АКИ, ее союзники из Совета шуры и даже некоторые «националистические» партии ответили им тем же. Тела десятками всплывали в реках, их сбрасывали на углах багдадских улиц в Хадамии или Доре, целые деревни в верховьях Ефрата и Дияле были стерты с лица земли или изгнаны. В последующие недели гуманитарные учреждения оценивали число людей покидающих свои дома, в пятьдесят тысяч в месяц. Те, кто не сбежал, прятались за закрытыми ставнями окнами и запертыми дверями.

Во многих районах появились люди в масках, охраняющие блок-посты из срубленных пальм или сгоревших остовов автомобилей. Это был спонтанный шаг граждан, пытающихся остановить похищения людей на религиозной почве.

Когда эта ужасающая машина насилия начала действовать, молодые силы безопасности Ирака, по-видимому, стали частью проблемы. Жалобы суннитов на министерство внутренних дел и его военизированные формирования изображали их как шиитские эскадроны смерти. Из-за того, что сектантские группировки обменивались обвинениями, страна осталась без правительства. Выборы в середине декабря 2005 года, которые многие приветствовали из-за широкого участия суннитов, привели к долгим и болезненным переговорам о формировании коалиции. Таким образом, в первые месяцы 2006 года насилие использовало политический вакуум. Более того, некоторые дипломаты и разведчики Коалиции даже думали, что такие группировки как «Армия Махди» Муктада ас-Садра, увеличили количество убийств, пытаясь повлиять на политические переговоры о правительстве национального единства. Казалось, весь проект иракских выборов, демократии и операций по обеспечению безопасности рушится.

Можно было бы предположить, что первоочередной задачей оперативной группы «Рыцарь» были аресты членов сектантских эскадронов смерти, которые каждую неделю убивали сотни людей. Но Уайтхолл подчеркивал, что главной задачей было найти Нормана Кембера и других христианских миссионеров. Один человек, который сидел в оперативном зале БПО, просматривая ежедневные видеоконференции, вспоминал о «постоянном давлении со стороны Лондона и Постоянного объединенного штаба по вопросу Кембера. Я помню, в частности, как начальник Штаба обороны (в то время генерал сэр Майкл Уокер) неоднократно подчеркивал важность этого».

Незадолго до взрыва в Самарре эти усилия были переведены на более высокий уровень. Команда, включающая разведывательные службы, посольство и SAS, начала работать над этим делом так интенсивно, что, по словам одного офицера SAS, «весь наш эскадрон был сосредоточен на попытке найти Кембера». Эта поисковая операция получила название «Лайтуотер». В дополнение к «клинкам» из эскадрона «В», к команде присоединился небольшой отряд канадского спецназа и экспертов разведки, поскольку двое из заложников были канадцами. Очевидно в ОКСО не испытывали особого негодования по поводу приоритета, придаваемого этой охоте, так как, конечно, был и американский аспект похищения в солдате Томе Фоксе, ставшим квакерским активистом. На самом деле, команда операции «Лайтуотер» извлекла большую пользу в своей охоте из американской технической разведки.

Жизнь четырех заложников вскоре приобрела характер чередующегося страха перед тем, что может произойти (например, после того как Фокс и Кембер были сняты в оранжевых комбенизонах), скуки от того, что они проводят по двенадцать часов в день, прикованными в своей комнате, и благодарность за некоторые небольшие акты доброты со стороны их охранников. На Рождество они подарили пленникам торт и DVD-диск об Иисусе на арабском языке. Они разрешили также иметь заложникам карандаши и бумагу, хотя Кембер, лишенный очков для чтения, не мог писать. Вместо этого он нарисовал змей и лестницы, как своего рода карту своего испытания — один день вверх, другой вниз.

С самого начала стало ясно, что их тюремщики особенно ополчились на Фокса. Он конечно, был американцем, но также имел при себе документы, свидетельствующие о том, что он бывший солдат. Вероятно, он надеялся, что они помогут ему на многочисленных контрольно-пропускных пунктах, но их нашли похитители, и в результате возросла их антипатия к американцу.

Для банды похитителей длительное удержание иностранцев было сопряжено с определенными рисками. Возможно, к концу февраля они начали ощущать первые последствия операции «Лайтуотер», поскольку начали вышибать двери и арестовывать их сообщников.

Временами это казалось войной видеороликов: 7 декабря появилось видео, на котором показан Кембер, а два дня спустя последовало влиятельное обращение Моаззем Бега ради заложников. С каждым новым сообщением банда шла на риск, поскольку видео, звонок или электронное письмо можно было отследить до них или их друзей.

Захватившие заложников потребовали, чтобы иракские и американские власти освободили всех заключенных, но на это, скорее всего, никогда не согласятся. Иногда высказывались предположения, что призывы к государствам Персидского залива помочь разрешить кризис, были плохо завуалированными требованиями выкупа. Как и многие похитители, они казалось, не были уверены в том, как лучше использовать свой человеческий капитал, но повсюду стремились извлечь из них максимальную пропагандистскую ценность. Например, на записи от 7 декабря Кембер сказал на камеру: