Черная моль - [3]

Адвокат перестал расхаживать по комнате и прислушался. По деревянным половицам коридора простучали чьи-то высокие каблуки, этот звук сопровождался легким шорохом шелка.

Маленький человечек нервно подергал свой галстук. А что если… что если любезный лорд Джон уже не был более любезным лордом? Что если… нет, он не осмеливался даже думать об этом. Выдернул из кармана пергаментный сверток и стоял, перебирая его пальцами.

Чья-то твердая рука легла на дверную ручку и резко повернула ее. Дверь отворилась, впустив в комнату самый настоящий призрак, а затем со стуком захлопнулась.

Адвокат смотрел на довольно высокого поджарого джентльмена, который отвесил ему низкий поклон, придерживая одной рукой свою красивую шляпу-треуголку и изящно сжимая в другой тросточку и раздушенный носовой платок. Одет он был по последнему слову версальской моды — в длинный камзол бледно-сиреневого цвета, отделанный серебром, короткие панталоны в обтяжку и белые чулки, а также жилет из пестрого шелка. На ногах у него красовались туфли на высоких красных каблуках с серебряными пряжками, породистое лицо обрамлял парик — густо напудренный и завитый по самой последней парижской моде. В пенном кружеве жабо сверкала булавка с бриллиантом, а на тонкой руке, полуприкрытой кружевными же манжетами, сиял и переливался огромный изумруд.

Адвокат не сводил с него глаз, а дар речи обрел только тогда, когда взор его встретился с насмешливым взглядом темно-синих глаз. Тут на лице его отразилось крайнее изумление и он робко шагнул к незнакомцу.

— Мастер Джек?! — воскликнул он. — Мастер… Джек!

Элегантный джентльмен тоже шагнул навстречу и протянул руку. Уголок рта дрогнул в улыбке, в глазах плясали огоньки.

— Полагаю, вы незнакомы со мной, мистер Вобертон, — сказал он и в его немного тягучем приятного тембра голосе звучала усмешка. — Позвольте представиться, сэр Энтони Ферндейл, a vous servis[1]!

Адвокат протянул ему руку и в глазах его тоже засветилась улыбка.

— Боюсь, вы и сами не слишком знакомы с собой, милорд, — заметил он.

Лорд Джон положил шляпу и тросточку на маленький столик, выглядел он немного заинтригованным.

— Что вы хотите этим сказать, мистер Вобертон?

— Я приехал сообщить вам, что ваш отец, граф, скончался месяц тому назад.

Синие глаза расширились, на миг приобрели жесткое выражение, затем снова сузились.

— Вот как? Что же… Апоплексия, полагаю?

Уголки губ Вобертона дрогнули.

— Нет, мастер Джек, милорд умер от сердечного приступа.

— Ах, вон оно что… Бог мой!.. Однако, не присядете ли? Через минуту мой слуга явится от шеф-повара с обедом. Полагаю, вы окажете мне такую честь?

Адвокат пробормотал слова благодарности и присел на диван, не сводя с собеседника изумленных глаз. Лорд Джон придвинул себе кресло, опустился на него и вытянул ноги к камину.

— Шесть лет, только подумать! А знаете, необыкновенно приятно снова видеть ваше лицо, мистер Вобертон… — так что же, выходит, я теперь граф? Граф его высочество Тоби[2], о, Бог ты мой! — и он тихо рассмеялся.

— Тут у меня документы, милорд.

Карстерс насмешливо покосился на пергаментный свиток.

— Я уже догадался, уберите это в карман, мистер Вобертон.

— Но существуют определенные формальности, милорд, и…

— Именно. Умоляю, не надо больше об этом!

— Но сэр…

Тут лорд Джон улыбнулся — какой-то особенно нежной, очаровательной улыбкой.

— Давайте отложим хотя бы ненамного, и займемся этим после обеда, Вобертон! Лучше расскажи-ка, как это вам удалось меня найти?

— Мистер Ричард объяснил, где вас искать, сэр.

— Ах, ну да, конечно же! Совершенно забыл, что сам дал ему pied-aterre[3] когда напал на его карету.

Адвокат чуть ли не передернулся, заслышав это произнесенное столь веселым тоном и откровенное упоминание о нынешней позорной профессии его светлости.

— Э-э… да, сэр. Мистер Ричард очень хотел бы, чтобы вы вернулись.

Красивое лицо молодого человека омрачилось и он покачал головой.

— Это невозможно, мой дорогой Вобертон. Убежден, Дик ни за что бы не сделал столь неразумного предложения. Ну же, сознайтесь, вы это сочинили?

Вобертон проигнорировал эту высказанную добродушным тоном ремарку и предложил, осторожно взвешивая каждое слово.

— Как бы там ни было, милорд, я верю в его искреннее желание… возместить, так сказать, ущерб…

Карстерс метнул в его сторону быстрый настороженный взгляд.

— Вот как?

— Да, сэр, ущерб.

Опустив глаза, милорд с преувеличенным вниманием изучал свой изумруд.

— Но почему ущерб, Вобертон? — наконец вымолвил он.

— Вам не нравится это слово, сэр?

— Следует сознаться, оно мне кажется несколько неподходящим. Наверное, я совсем не утратил понятливость.

— Уверяю, что нет, милорд.

— Разве? Но за шесть лет человек может измениться, Вобертон! Как поживает мистер Карстерс, надеюсь, хорошо?

— Думаю, да, сэр, — и он нахмурился, видя, что собеседник переменил тему.

— А леди Лавиния?

— О, да!.. — мистер Вобертон окинул Карстерса испытующим взором. Милорд заметил это и в глазах его затанцевали плутовские огоньки.

— Рад слышать. Пожалуйста, передайте мой привет мистеру Карстерсу и скажите: пусть распоряжается Уинчемом, как находит нужным.

— Но, сэр! Мастер Джек! Умоляю вас! — вырвалось у адвоката и он вскочил и возбужденно забегал по комнате, заламывая руки, с самым удрученным выражением лица.