Черная метка - [92]

— Я с трудом представляю этого сумасшедшего серийного убийцу как брата Томаса Шандонне, — заметила я. — Что заставляет вас так думать?

— Измененная татуировка, как мы уже говорили, — произнес Телли. — Ваша последняя информация о подробностях убийства Ким Люонг. Избиение, укусы, сорванная одежда и все остальное. Очень необычный и ужасающий почерк преступника. Когда Томас был мальчиком, доктор Скарпетта, он рассказывал одноклассникам, что у него есть старший брат, напоминающий грязную гориллу. Тупая безобразная обезьяна, с которой он вынужден жить в одном доме.

— Этот убийца совсем не глупый человек.

— Едва ли его можно назвать глупым, — согласился Миро.

— Мы не можем найти никаких записей об этом человеке. Ни его имени — ничего, — признался Телли. — Но верим, что он существует.

— Вы все поймете лучше, когда мы просмотрим дело, — добавил Миро.

— Хотелось бы сделать это сейчас, — сказала я.

Глава 34

Джей Телли поднял с пола папку-архив, вынул из нее несколько толстых канцелярских папок и положил передо мной на кофейный столик.

— Мы перевели все документы на английский, — сказал он. — Все вскрытия производились в Парижском институте судебной медицины.

Я стала их просматривать. Каждая жертва была избита до неузнаваемости, отчеты и фотографии вскрытия показывали следы избиения и звездообразные рваные раны. Кожа на этих ранах была рассечена предметом, отличавшимся, с моей точки зрения, от того, которым была убита Ким Люонг.

— Раздробленные области черепа, — прокомментировала я, переворачивая страницы, — молоток или что-то подобное. Орудие убийства скорее всего не найдено?

— Нет, — ответил Телли.

Лицевые кости жертв были раздроблены. Имелись субдуральные гематомы с кровоизлиянием в мозг и грудину. Возраст погибших — от двадцати одного года до пятидесяти двух лет. У каждой были многочисленные следы укусов.

— «Массивные осколочные переломы левой теменной кости, вдавленные переломы, вызвавшие проникновение внутренних пластинок черепной кости в нижележащую мозговую ткань, — прочитала я вслух, листая один отчет о вскрытии за другим. — Билатеральная субдуральная гематома. Разрушение тканей головного мозга с сопутствующим субдуральным кровоизлиянием… трещины черепной части… раздробления правой фронтальной кости, переходящие по срединной линии в переломы теменной кости… Свертывание предполагает выживание по меньшей мере в течение шести минут со времени нанесения повреждений…»

Я оторвалась от отчетов и сказала:

— Бешеная ярость. Резня. Слепое уничтожение.

— Сексуальная мотивация? — спросил Телли, выдержав мой взгляд.

— Как и во всем, — покачал головой Марино.

Все жертвы были полураздеты, одежда разорвана сверху и до пояса. Всех нашли босыми.

— Странно, — заметила я. — Кажется, он не испытывал интереса к ягодицам и гениталиям.

— Похоже, его привлекали груди, — мягко произнес Миро.

— Это символ матери, — ответила я. — И если правда, что убийцу в детстве держали взаперти дома, здесь мы имеем весьма интересную патологию.

— Что насчет ограблений? — спросил Марино.

— Не слишком очевидно во всех случаях. Но в некоторых — определенно. То есть он брал только деньги, и ничего, что можно было бы отследить, как, например, драгоценности, которые можно заложить или продать, — сообщил Телли.

Марино похлопал по пачке сигарет, как делал всегда, когда ужасно хотел курить.

— Не стесняйтесь, закуривайте, — предложил ему Миро.

— Может быть, он нападал на людей еще где-нибудь, кроме Ричмонда? При условии, что это он убил Ким Люонг, — поинтересовалась я.

— Это наверняка он ее замочил, — проговорил Марино. — Никогда еще не встречал такого зверского почерка.

— Мы не знаем, сколько человек он убил, — пояснил Телли. — И где он их убивал.

Миро сказал:

— Если нужно установить связь между убийствами, наш компьютер сделает это за две минуты. Но всегда существует вероятность, что о некоторых случаях мы не знаем. В нашу организацию входит сто семьдесят семь стран-участниц, доктор Скарпетта. Некоторые сотрудничают с нами больше, некоторые меньше.

— Можно предположить, этот парень редко путешествует по миру, — добавил Телли, — учитывая, что он нетрудоспособен по той или иной причине. Она заставляла его оставаться дома, и я подозреваю, он все еще жил дома, когда начал убивать.

— Промежутки между убийствами становятся меньше? Или он ждет так же долго, прежде чем совершить следующее? — спросил Марино.

— Последние два, о которых нам известно, случились в октябре, потом произошла неудачная попытка. Это означает, он напал три раза за пять недель, — ответил Телли. — Это подкрепляет наши подозрения, что парень вышел из-под контроля, его прижали к стенке и он сбежал.

— Возможно, надеясь начать жизнь сначала и прекратить убивать, — добавил Миро.

— Так не бывает, — сказал Марино.

— Здесь не говорится об уликах, переданных в лаборатории, — произнесла я, начиная ощущать холодок нехорошего предчувствия. — Не понимаю. Разве в этих делах нет улик? Мазков человеческих выделений, волос, волокон, сорванных ногтей? Любых образцов.

Миро взглянул на часы.

— Даже отпечатков пальцев? — неверяще спросила я.

Миро встал.

— Агент Телли, отведите, пожалуйста, наших гостей в кафетерий, где они смогут пообедать, — попросил он. — Боюсь, я не смогу к вам присоединиться.