Чёрная маркиза - [43]
Затравленно оглядевшись, он поймал на себе сочувственный взгляд Грира.
А потом, во время церемонии, он вовсе перестал думать о чём бы то ни было, только сглатывая всё время подступавший к горлу комок.
— ….Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий…
— ….И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы…
— …Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…
— … Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra…
— …Я, Дидье, беру тебя, Жаклин, в жёны и обещаю тебе хранить верность в счастии и в несчастии, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей…
— …Я, Жаклин, беру тебя, Дидье, в мужья и обещаю тебе хранить верность в счастии и в несчастии, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей…
— …Пока смерть не разлучит нас…
— …Пока смерть не разлучит нас…
— …Panem nostrum quotidianum da nobis hodie; et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo…
— Amen.
Старичок кюре умилённо улыбался им — все морщинки на его лице тоже улыбались:
— Вы можете скрепить поцелуем ваш союз, дети мои.
Глядя в растерянные глаза Жаклин, Дидье целомудренно прикоснулся губами к уголку её удивлённо дрогнувших губ.
Моран, оказывается, тем временем оборвал вокруг церкви все розовые кусты и теперь, безудержно смеясь, швырял в новобрачных пригоршни лепестков, когда они, всё ещё не размыкая рук, выходили из церкви. Близнецы от него не отставали, и густой тягучий розовый аромат, казалось, наполнил и берег, и горы, и самую душу Дидье.
Он снова поглядел на Жаклин, на её склоненный тонкий профиль и опущенные ресницы, и крепче сжал в ладони её холодные пальцы. Она вскинула на него вопрошающий взгляд.
Встав прямо посреди тропинки, Дидье хрипло проронил:
— Скажи мне, ma petite…
И запнулся, не зная, как выразить то, что камнем лежало у него на сердце.
Грир повелительно ткнул рукой вперёд, указывая близнецам на шлюпку, и те, разочарованно загудев, поплелись туда. Сами Грир с Мораном выжидательно остановились поодаль.
Мельком посмотрев на них, Дидье горячо заговорил на родном языке, понизив голос почти до шёпота:
— Мы только что принесли свои обеты перед лицом Всевышнего, мы женаты… в болезни и здравии, в счастии и в несчастии… — Он опять запнулся.
— Я помню, — царственно кивнула Жаклин, искоса поглядев на него. — Прошло всего четверть часа, и ты что думаешь, что я забыла?
Святые угодники, ну почему губернатор этого проклятого, этого прекрасного острова не приказал его вздёрнуть, в отчаянии подумал Дидье. Ему казалось, что на его руках и ногах брякают цепи не чета тюремным.
Жаклин продолжала глядеть на него снизу вверх с тонкой улыбкой на губах, а потом не выдержала и заливисто рассмеялась:
— Ты что, только стоя перед алтарём, понял, что тебе не удастся презреть таинство брака, Дидье Бланшар?
Она словно нож в сердце у него повернула. И, сделав это, захохотала ещё пуще, маленькая ведьма.
Его законная ведьма.
— Пресвятая Дева, какое у тебя лицо!
Он представлял, какое.
Оборвав смех, Жаклин сказала серьёзно и просто, взяв его обеими ладонями за щёки и притянув его голову к себе:
— Ты сделал это ради Ивонны. Я тоже. Мне не нужна твоя драгоценная проклятая свобода, ты, чёртов бабник. Бог тебе судья, а я… — она помедлила, — я отпускаю тебе твои грехи, Дидье Бланшар!
— Palsambleu… — выдохнул Дидье и наконец сделал то, что давно хотел сделать — опустился на землю и уткнулся лбом в её колени. — Ты святая, мадам Бланшар. Я тебя недостоин.
— Разумеется! — Жаклин снова царственно кивнула и снова рассмеялась, взвизгнув, когда он подхватил её и закружил, несмотря на боль в раненой руке.
— Оставь меня, прохвост! Куда ты меня тащишь?
— В «Очарование», куда же ещё? — повёл здоровым плечом Дидье, проносясь вихрем мимо остолбеневших Грира и Морана. — К Ивонне! К нашей дочке! Малышка наконец должна узнать, что её отец — вовсе не дряхлый старикашка! И что он жив, ventrebleu!
Жаклин цепко ухватила его за ухо:
— Ты с ума сошёл, что ли? Тебя же увидит мисс Дилан!
— Patati-patata! — пропел Дидье и прыснул. — Я её беру на себя! Ох!
Маленькая рука его жены, которой она от души огрела его по затылку, была-таки весьма тяжёлой.
На борту «Маркизы», взявшей курс к мысу, где находилась усадьба Жаклин, их всех ждали поспешно откупоренные Лукасом бутылки вина и хрустальные бокалы Тиш, чудом уцелевшие в очередном эксперименте близнецов с преломлением света.
Дидье залпом осушил свой бокал и снова почти робко взглянул на Жаклин, оживлённо болтавшую с Мораном. Тоненькая, такая изящная в своём камзоле и бриджах, с копной рыжих кудрей, уже не стянутых бархатной лентой, она была до того хороша, что у него защемило сердце.
Что, если молодой чернокожий рэпер, наркоман и матершинник, из Бронкса наших дней попадёт в XIX век, на рабовладельческую плантацию в Алабаму, во власть капризной белой хозяйки? Метки: насилие, нецензурная лексика, романтика, юмор, фантастика, экшн, стёб, попаданчество, исторические эпохи, дружба, любовь/ненависть Примечания автора: Второй мой американский текст на прошедшей «Фандомной битве-2016», который набрал больше всего голосов. Мне было очень весело его писать, я вспомнила всю матерщину, которой научилась от мужа, и он же, собственно, и бетил вторую часть этого текста) Имеют место быть: насилие, драки, публичная порка, ГГ матом не ругается, он на нём разговаривает) Кея Фирса Дога я отчаянно, от всей душ люблю…
После Заражения и всеобщего коллапса в элитном особняке обосновались: Док — бывший пластический хирург, Серьга — бывший спецназовец и спасённые ими Лия, Вера, Ярик, Джус. Примечание: отсутствует научный обоснуй. Предупреждение: описание смерти второстепенных персонажей, упоминание изнасилований и убийств, ненормативная лексика, автор занимается откровенным читерством.
США, штат Луизиана, начало 80-х годов XX века. В особняке богатой семьи Монтгомери происходит череда загадочных убийств. Полиция считает их несчастными случаями. За расследование берутся два частных детектива из Нового Орлеана, приглашённые молодым наследником — внуком парализованного хозяина усадьбы.Предупреждение: смерть второстепенных персонажей в кадре и за кадром; обсценная лексика, русизмы, сленг; сериальный формат, имеющий мало общего с реальностью; сложные гендерные модификации.Кроме того, симпатии и антипатии автора настолько ярко видны, что сложно сохранить детективную интригу.И наконец… о ужас, настоящее время.Иллюстрации: David Kristens (https://ocelot.diary.ru/) и ~lenxen~ (https://lenxen1984.diary.ru/).
США, конец XIX века. По прериям Среднего Запада гастролирует труппа бродячего цирка, подбирая и выхаживая тех, кто стал отщепенцем в своей общине, и ввязываясь в рискованные авантюры… Предупреждение: простенький старомодный подростковый романчик в стиле Буссенара, то есть развесистая псевдоисторическая клюква. Метки: броманс, приключения, юмор. Иллюстрации: oversoul12 (http://maya-tyan.diary.ru/), на обложке — malice_alice (https://malice-alice.livejournal.com/).
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.