Черная Мария - [45]

Ванесса поклялась себе, что талисман еще до наступления ночи будет снова лежать в своей коробочке. Она вернет его, чего бы это ни стоило!

— Может быть, вам что-нибудь нужно, Мадам? — спросил Эрик.

— Нет, благодарю вас, Эрик, — отозвалась Ванесса, в последний раз бросив взгляд на пустую коробочку.

Ванесса сидела в механическом кресле. Она была одета в выцветшее хлопчатобумажное платье, поверх которого был накинут халат без рукавов. Выглядела она на все свои восемьдесят девять. Обе ноги и левая рука, искалеченные еще в детстве, со временем высохли и съежились под воздействием остеопороза и ревматизма. Пока Ванесса сидела неподвижно, словно старая мраморная статуя, боль была терпимой.

Ей очень помогали различные приспособления, сделанные по последнему слову протезной техники, которыми был буквально набит лимузин, — благо денег у Дега было больше чем достаточно. Безопасное кресло, в котором она сидела в машине, бесшумно скользило по металлическим направляющим, вмонтированным в пол. Кроме того, в ее распоряжении было великое множество электронных устройств. Рядом с дверью была сложена компактная подножка-пандус для выезда из машины. Возле кресла были развешаны, словно коллекция оружия, различные приспособления для доставания и удерживания удаленных предметов. Приставная тумба при необходимости автоматически открывалась, чтобы Ванесса могла пользоваться встроенным туалетом. Электронная клавиатура рядом со здоровой правой рукой давала возможность разговаривать по телефону и даже включать полицейский сканер. У ног Ванессы были вмонтированы маленькие видеомониторы, позволявшие ей видеть все, что происходит сбоку и сзади. Собственно говоря, если бы не магические предметы, задний отсек лимузина напоминал бы склад медицинского оборудования.

С помощью одного из своих бесчисленных приспособлений Ванесса извлекла из стеклянной банки принесенный Эриком человеческий глаз и переложила его в металлическую коробку на боковой полке, где хранилось множество эзотерических вещей. Тут были и аптекарские склянки, наполненные различными органами, и связки сушеных трав и паслена, и маленькие черепа с драгоценными каменьями, вставленными в пустые глазницы, и какие-то не поддающиеся определению органические остатки.

Ванесса перевела взгляд на лавку ростовщика.

Ожидание убивало ее, а боль пронзала скрюченные, неподвижные ноги. Ванесса не могла пошевелиться. Чем сильнее была эта боль, тем действеннее становилась ее магия. Этому научил ее отец много лет назад...

Она почти не помнила того времени, когда еще не была жестоко покалечена, самое начало века в маленьком городке Мобиле. Ванесса была старшей дочерью в семье зажиточных южан-аристократов. В раннем детстве она любила прыгать и скакать, словно шаловливая козочка, наперегонки носилась по берегу океана вместе с сестрой Элен, однако Ванесса была обречена жестокой участи, и немалую роль сыграл в этом ее отец.

Пользовавшийся дурной славой, ее отец. Морис Дега, был знахарем. Для всех, кто знал его, он оставался загадкой. Поговаривали, что он водил дружбу с ку-клукс-клановцами. Маленькая Ванесса равно любила и ненавидела отца, искала его общества и сторонилась его. После того как в результате ужасной случайности она на всю жизнь превратилась в калеку, она стала обожать отца. Сидя в инвалидном кресле, Ванесса неустанно денно и нощно следила за ним. Она постоянно боролась с сестрой за право отнести ужин ему в кабинет, стремилась всюду следовать за ним. Когда ей наконец открылось, что ее отец занимается черной магией, она совершенно преобразилась.

Она постигла его искусство.

Теперь Ванесса осталась последней из рода Дега. И отец, и сестра уже покоились на кладбище. А Ванесса посвятила остаток своих дней служению Делу — при помощи своей боли приносить боль другим, неустанно мучить и казнить...

Ненависть, ярость и боль стали источниками ее страшной власти. Ненависть исходила от ее искалеченного тела, словно радиация. Ее холодное сердце источало яд черного гнева, направленного против всего живого, имевшего свободу передвижения. «Я вам покажу, грязные свиньи, раз вам это так нравится, вы будете двигаться, пока не сдохнете... — беспрестанно думала она. — Вы не сможете остановиться, иначе тут же умрете... умрете... умрете...»

12. Сверхновые звезды

— Эй, друг! Сколько можно ждать? — потерял терпение Лукас. Вот уже десять минут он бестолково топтался в маленькой душной лавке ростовщика.

— Сию секунду!

Старший клерк и одновременно единственный владелец заведения стоял за стеклянным прилавком, покрытым бесчисленными отпечатками пальцев, царапинами и масляными пятнами — неизбежными спутниками провинциального бизнеса. Большое дряблое тело имело форму груши — узкие плечи и широкие бедра. Стоя в углу, он приглушенно разговаривал по телефону. В лавке пахло плесенью, влажным картоном и машинным маслом.

— Передай ему, что это невозможно, потому что собака Корки уже пыталась это сделать, и от нее осталось только мокрое место...

— Извини, друг! Мы очень торопимся! — В голосе Лукаса звенело нетерпение. У него было такое ощущение, словно по спине ползла целая армия муравьев.