Черная мантия. Анатомия российского суда - [39]

Замешательство, воцарившееся в зале, заразило даже судью. Представить похищение свидетеля милицией с целью выбивания из него нужных показаний как программу защиты свидетеля — о таком в российской судебной практике до сих пор никто не слыхивал…

Судья Пантелеева глубоко и надолго задумалась. Нелегкое дело выбирать из двух зол, второпях успевая взвесить, какое из них меньшее. Если признать показания свидетеля Карватко, добытые под пытками и шантажом в тюрьме, недопустимым доказательством, то придется признать также и то, что в России есть тюрьмы, где пытают и запугивают даже не подсудимых, — свидетелей. Если признать те же самые показания допустимым доказательством и закрыть глаза на то, что они добыты преступным путем, то такое признание влечет за собой легализацию допросов с пытками и отбрасывает российскую судебную систему к временам инквизиции, когда щипцы и пламя развязывали языки несговорчивых обвиняемых, и их показания под пытками становились неопровержимыми свидетельствами самых фантастических преступлений вроде полетов на метле или плясок с чертями на Лысой горе. Но именно последнее Пантелеева посчитала меньшим злом и возвестила: «Суд постановил: огласить заявления и протоколы следственных действий, произведенных с участием Карватко».

Прокурор наставлял свидетеля говорить правду. И тот сказал (Заседание двадцать второе)

Каждый из нас не застрахован от общения с милицией, которая становится для общества все опаснее. Вот и на процессе по делу о покушении на Чубайса вырисовывается жуткая картина методов работы сотрудников МВД, инструментарий которых — шантаж, пытки, измывательство, издевательство, угрозы. Только что суд выслушал страшные признания свидетеля обвинения Карватко, который под присягой заявил о применении к нему «удушения целлофановым пакетом», «подвешивания за руки в наручниках», «нанесения ожогов окурками»… На этом фоне подброшенные свидетелю наркотики, а жене его — пистолетные патроны, уже не выглядели даже как-то страшно. Чтобы заставить суд усомниться в искренности Карватко, уличить его в сгущении красок, прокуратура предъявила присяжным еще одного своего свидетеля. Разумеется, прокурор Каверин хотел как лучше для обвинения, а получилось… Вот что из этого получилось.

Свидетель Семенычев Андрей Николаевич, сорокапятилетний мужчина с усталым, изработанным лицом, встал на трибуну перед присяжными заседателями. После первого вопроса прокурора: «Расскажите, с какого времени Вы знакомы с Карватко?» и ответа Семенычева: «Мы дружим с начала 90-х годов», все вспомнили, как Карватко в своих показаниях на суде действительно упоминал Андрея Николаевича из авторемонтной мастерской, который видел его там, в мастерской, 17 марта 2005 года.

Каверин повел разговор издалека: «Помните ли Вы репортаж по телевидению о покушении на Чубайса?»

Семенычев пожал плечами: «Сейчас не помню».

Прокурор: «Вы эту проблему с Карватко обсуждали?»

Семенычев: «Просто Игорь сказал, что знаком с этим человеком — с Квачковым».

Тогда прокурор решил брать быка за рога и сразу в лоб: «Карватко просил Вас обеспечить ему алиби?»

Ни волнения у Семенычева на лице, ничего: «Нет, не просил».

Прокурор: «Карватко не высказывал мнения, что и его сотрудники милиции могут искать?»

Семенычев: «Кажется, сомнения у него были, что и его могут проверять».

Першин, адвокат Квачкова: «Карватко не скрывал знакомства с Квачковым?»

Семенычев удивляется даже: «Нет, не скрывал, ни от кого не скрывал».

Подсудимый Найденов: «Со стороны правоохранительных органов на Вас оказывалось давление?»

Семенычев успевает сказать лишь: «Ну, там было, да», как вопрос спешно снимается судьей.

Найденов: «Вспомните, если можете, в конце марта 2005 года Карватко пропадал на несколько дней?»

Судья Пантелеева успевает среагировать быстрее свидетеля и снимает вопрос прежде ответа.

Найденов: «В апреле месяце как выглядел Игорь Карватко?»

И опять свидетель успевает сказать лишь: «Плачевно», как судья Пантелеева снимает и этот вопрос, да еще и выговаривает сердито Найденову за «ненадлежащие» вопросы: «Найденов, Вы почему не подчиняетесь председательствующему судье?»

Найденов невозмутимо: «Я пытаюсь выяснить истину, Ваша честь».

На поиски истины судья Пантелеева отвечает неприкрытой и злой угрозой: «Вы можете быть удалены из зала».

Найденов: «Ваша честь, закон один для всех и все перед ним равны».

Судья Пантелеева: «Подсудимый Найденов, свое мнение оставьте при себе!»

Найденов коротко и иронично: «Понял».

Удовлетворенный состоявшейся экзекуцией прокурор просит судью разрешить ему огласить показания свидетеля Семенычева на предварительном следствии, где Семенычев говорит, что свидетель Карватко просил обеспечить ему алиби 17 марта 2005 года. У адвоката Першина встречное прошение допросить Семенычева без присяжных в связи со сведениями об оказанном на него давлении.

Прокурор изо всех сил противится ходатайству защиты: «Протокол допроса получен в полном соответствии с уголовным законом! Откуда у Вас такие сведения, адвокат Першин? Может быть, Вы общались со свидетелем раньше? А что касается ответов свидетеля здесь на суде, то вопросы, заданные ему о способах получения показаний, сняты, и на них не надо обращать внимания».