Черная легенда - [45]

Пассионарии среди них еще встречались, но как аномалии. Таким был мамлюк Бейбарс, похожий на других кыпчаков, примерно настолько, насколько Наполеон Бонапарт походил на остальных корсиканцев. Признак пассионарности имеет широкий спектр вариаций, но даже при случайных вспышках он не может существенно изменить закономерность этногенеза, как в период подъема, так и в эпоху угасания.

Именно поэтому кыпчаки (они же куманы или половцы), канглы (печенеги), карлуки (отрасль тюркютов) и гузы обретали силу и находили себе применение лишь в сочетании с более пассионарными этносами. Так, в сочетании с русскими они сложились в этнос украинских казаков, в контакте с иранцами — в шиитскую Персию, а в Египте, находясь в изоляции от аборигенов, мамлюки продержались до 1798 г., т. е. до похода Наполеона.

«Но вернемся к нашим баранам».

Воинствующая посредственность всегда нетерпима и больше бьет по своим, чем по чужим.

Выше мы приводили наблюдение мусульманского автора, Фахр ад-Дина, что тюрки у себя дома не могут выдвинуться, т. е. проявить свои способности, зато за границей они легко делают карьеру. Здесь мы видим этому блестящее подтверждение. Кыпчаки победили монголов в Сирии и могли бы это сделать в Прикаспии, если бы монголы дали им время для этнической регенерации. Но монголы в 1208–1242 гг. крепко держали инициативу в своих руках. Вероятно, они бы и теперь победили, если бы не внезапный удар в спину, который нанесли им франки Акры.

Победа Кутуза больше всего огорчила его лучшего друга Бейбарса. Этот витязь считал себя обиженным судьбой, и не без оснований. Ведь это он, командуя буйными хорезмийцами, разбил при Газе франко-сирийское войско в 1244 г., принудил к капитуяции французского короля у стен Дамьетты в 1250 г. и тогда же убил Тураншаха и упразднил династию Аюбидов в Египте. И в эту войну именно он разбил монголов при Газе и, приняв на себя главный удар конницы Кит-буги, выдержал натиск и обеспечил победу. И вот, несмотря на все это, кыпчаки отдали престол Кутузу, а не ему и восхваляют опять Кутуза, а не его. Очевидно, на своем островке на Ниле половцы вели себя так же, как на берегах Дона и Яика, — зажимали талантливых соплеменников, хотя сам Кутуз благоволил Бейбарсу. Однако тот уговорил трех своих товарищей убить султана. Как ему это удалось — неизвестно.

Кутуз возвращался в Египет и отправил вперед войско и султанский шатер. Бейбарс и другие заговорщики его сопровождали. По дороге Кутуз «поднял» зайца и галопом гнался за ним, как в своих родных степях. Заговорщики неслись за султаном, и, когда султан отделился от свиты и остановился, один из них подошел к нему и попросил милости для какого-то пленника. Султан согласился. Тогда мамлюк приблизился к нему, чтобы поцеловать руку в знак благодарности, крепко сжал протянутую правую руку султана и держал ее, а Бейбарс ударил Кутуза саблей. Другие заговорщики сбросили раненого Кутуза на землю и расстреляли из луков. Это произошло 24 октября 1260 г.

Приходится думать, что убийство было неожиданностью только для султана. Когда, несколько часов спустя, убийцы подъехали к султанскому шатру, эмир Актай, второе лицо в султанстве, спросил: «Кто из вас его убил?» «Я», — ответил Бейбарс. «Государь, соблаговолите сесть на место султана». Бейбарс сел и принял присягу.

История странная и грязная. Но время для расследования упущено, и теперь невозможно сказать, как произошел этот государственный переворот. Последствия его были тяжелыми. Новый режим больно ударил по христианским подданным Бейбарса. Их стали угнетать и обижать разными способами. Караваны паломников, которые доселе свободно ходили из Яффы в Иерусалим, стали подвергаться нападениям бедуинов, которым египетский султан не препятствовал. Была завоевана христианская Нубия, и ее населеине было обращено в ислам. Гордая Акра, пренебрегшая союзом с монгольскими христианами, была вынуждена сражаться с половецкими мусульманами, которые при преемнике Бейбарса — Калауне — взяли все христианские крепости Палестины. Из этих крепостей спаслись только «франки», которые успели подняться на борт итальянских галер и добраться до прекрасной Франции. Мамлюки крестоносцев в плен не брали. Захваченных рыцарей они толкали вниз с башен взятого города и ловили их на копья. Так закончились крестовые походы.

Крестоносцы заступались за убийцу и грабителя только потому, что он был им «свой». Все это хорошо знали юристы Болоньи и Сорбонны, недоумевая только, как будут оправдываться тамплиеры? А они выкинули неожиданный трюк: дали распространение «черной легенде» о татарах.

Самую большую силу имеет обыкновенная сплетня, анонимка. «Где-то рассказывали…», «Кто-то видел…», «Как же, все знают, что…» — и так можно нести любую околесицу в придорожной таверне, на пиру у графа, когда все пьяны, или вечером в монастыре, где даже домино (монашеская игра) надоело. И вот по всей Европе шли россказни, что монголы — это татары, а татары на самом деле тартары, т. е. исчадия ада: «Они мучают пленных, истребляют все живое, дома и поля с садами. Они нарочно испортили каналы в Средней Азии у мусульман, которые, конечно, враги христианства, но не цивилизации. Живут же мусульмане в Сицилии и Гранаде — что плохого. Все знают, что греки гораздо хуже мусульман. А русские… да что и говорить! Они держатся только благодаря помощи великого хана, а то бы их давно скрутили братья тевтонского ордена. Это верно! Сам патер Рубрук написал, а мне читал каноник церкви святого Дениса. Поверьте мне, друг мой, и тогда мы выпьем вместе анжуйского».