Черная легенда - [43]

Делами Заморской земли, и особенно Иерусалима, интересовались во всей Европе. Там радовались успехам восточных христиан, сравнивали Хулагу и Докуз-хатун с Константином и Еленой, водворившими христианство в Римской империи в 313 г., ждали окончательного освобождения Гроба Господня. Но одновременно с этими настроениями были другие, им противоположные. Папа получал информацию из Палестины от тамплиеров и иоаннитов, которые открыто заявляли, что «если придут монгольские черти, то они найдут слуг Христа готовыми к бою». Зачем? Ведь монголы шли им на выручку. Странная логика, если не сказать больше.

Когда рыцарей Акры спрашивали, почему они так плохо относятся к монголам, рыцари приводили как пример разрушение Сидона. Получалось, что если граф или барон убивает азиата, то он герой, а если тот защищается и дает сдачи — это чудовищно. Позиция эта явно хромала, хотя бы потому, что князь Антиохии Боэмунд VI был союзником монголов. Во избежание досадных недоразумений папа отлучил его от церкви.

Собственно, отсюда пошла гулять по Европе «черная легенда» о монголах, да и о византийцах, которые год спустя без выстрела вернули свою столицу и продолжали вытеснять «франков» из Латинской империи. Так же относились братья тевтонского ордена к литовцам и русским, не дававшим себя завоевать. И даже немецкий историк XIX в. А. Мюллер писал: «Бороться с турками — с такими союзниками-варварами — то же, что изгонять беса силою Вельзевула». А французский историк XX в. Р. Груссе, наоборот, считал позицию рыцарей изменой христианству и безумием, а их версию — подлой ложью. И мы с ним согласны.

Конная армия Кутуза быстро форсировала Синайскую пустыню, и, используя численное превосходство, легко опрокинула монгольский заслон в Газе, но монгольский нойон Байдар успел известить Кит-бугу о вторжении. Китбуга стоял у Баальбека. Узнав о внезапно начатой войне, он со всеми своими войсками двинулся на юг, к Назарету, чтобы остановить противника. Кит-буга правильно рассчитал, что кони мамлюков утомлены переходом и отдохнуть им негде; а в то время степень утомленности коней определяла исход сражения, как ныне наличие бензина для машин. Расчет Кит-буги был правильным, но он кое-чего не учел.

То, что сирийские мусульмане ждали Кутуза с таким же нетерпением, как христиане год назад Хулагу, было понятно. То, что в Дамаске загорелись церкви, как незадолго перед тем мечети — вытекало из хода событий и расстановки сил, — также было очевидно. То, что генуэзцы продолжали конкурировать с венецианцами, а банк тамплиеров — с банком иоаннитов, в то время когда враг подходил к стенам Акры, тоже можно было вообразить. Но то, что рыцарский совет Акры будет обсуждать вопрос о союзе с мамлюками против монголов, т. е. с мусульманами против христиан, — это лежало вне возможностей нормального воображения. Только магистр тевтонских рыцарей помешал заключению этого союза. Ограничились компромиссом: приняли мамлюков как гостей, снабдили их сеном и продуктами, позволили отдохнуть под стенами Акры и даже впускали мамлюкских вождей в крепость, чтобы хорошо угостить. Кутуз, видя такое легкомыслие, хотел было захватить Акру, но жители города стали по собственной инициативе выгонять мамлюкских воинов. Поэтому ввести в город достаточно воинов не удалось.

При всем этом безумном легкомыслии рыцари Акры заключили с мамлюками торговую сделку: мамлюки обязались продать им за низкую цену лошадей, которые будут захвачены у монголов. Но мамлюки не выполнили своих обязательств. Видимо, степнякам были слишком противны титулованные спекулянты.

Дав войску и коням хороший отдых, Кутуз прошел через франкские владения в Галилею, чтобы оттуда напасть на Дамаск. Кит-буга с монгольской конницей и вспомогательными отрядами армян и грузин встретил противника у Айн-Джалуда, недалеко от Назарета, 3 сентября 1260 г. Монгольские кони были утомлены форсированным маршем, но ведь монголы еще не терпели поражений. «Горящие рвением, они шли вперед, доверяя своей силе и храбрости», — писал армянский историк Киракос. Надежда на победу не оставляла монголов до конца.

Кутуз, используя численное превосходство, укрыл фланги в глубоких лощинах, а против главных сил Кит-буги выставил авангард под командованием своего друга Бейбарса. Монголы пошли в атаку и снова скрестили сабли с половцами. Бейбарс устоял. Фланговые части вышли из лощин и окружили монголов. Кит-буга, спасая честь знамени, скакал по полю битвы, пока под ним не убили коня. Тогда мамлюки навалились на него и скрутили ему руки.

Разгром был полный. Беглецы с поля боя тоже не уцелели. Их усталые кони не могли уйти от свежих мамлюкских. Желтый крестовый поход кончился катастрофой. Связанного Кит-бугу привели к султану Кутузу. Пленный найман гордо заявил победившему куману, что Хулагу-хан поднимет новую конницу, которая, как море, зальет ворота Египта. И добавил, что он был верным слугой своего хана и никогда не был цареубийцей.

После этих слов Кутуз велел отрубить Кит-буге голову.

Надежды последнего паладина восточного христианства, найманского богатыря Кит-буги, не сбылись. Гражданская война в Монгольском улусе затянулась до 1301 г. и погасла лишь тогда, когда монгольские богатыри перебили друг друга. Перегрев пассионарности сжег Монгольский улус и степную традицию. Улусные ханы оказались не государями, а пленниками своих подданных, которые заставили их принять свою веру: на западе — ислам, в Китае — буддизм. Гибель Кит-буги и его ветеранов оказалась не случайной потерей, а поворотной датой истории, после которой «сила вещей» повлекла цепь событий по иному пути.