Черная кровь - [33]

– А зачем вообще их искать? – спросил Дэнни. – Машина у нас есть. Дом мы проверили – тут никого. Зачем нам рисковать?

Виктор внимательно посмотрел на расиста, помотал головой.

– Ну серьезно? – парень не унимался. – Я предлагаю забить.

– А теперь представь, что это была бы твоя семья, – хмуро ответил русский. – Представь, что к тебе в такой ситуации пришли люди и обещали услугу за услугу. И тебе оставалось бы только одно – ждать.

Даниэль задумался, а Виктор продолжил:

– Ну? Представь, что твои родственники в опасности, а ты ничем не можешь им помочь. Мужик в отчаянии, он нам, незнакомцам, доверился, даже не зная, кто мы.

– Я бы свихнулся, наверное, – пробормотал парень, опустив голову.

– То-то и оно, – кивнул Вик. – К тому же он нас не обманул – машина отменная. Так что и мы его обманывать не станем и честно попытаемся найти этих людей.

Мне нечего было сказать, хоть я и не был полностью согласен с русским, но понимал, что тот прав. Я взял последний кусок арбуза, быстро съел его и слизал с пальцев сок. Тем временем парни доели то, что приготовили для себя. Я сгреб со стола ящик с газировкой, и мы двинулись наружу.

– Возьми, пожалуйста, ключ из бокового кармана и закрой дверь, – попросил я у Дэнни, когда мы шли мимо двери. – Сам видишь – руки заняты.

– А ты все-таки не смог ничего не украсть, да? – ехидно спросил расист, но послушно вынул ключи у меня из кармана и запер дверь на оба замка.

* * *

Мы поехали по первому адресу, который нам указал радист на случай, если его семьи дома не окажется, – к тому лагерю, что находился в какой-то промзоне. По дороге я, не вытерпев, вытащил еще одну банку пепси, открыл и принялся пить.

– Сколько можно пить колу? – спросил у меня Дэнни.

– Колу? – Я чуть не подавился. – Колу пить нельзя вообще. А вот пепси можно вечно. Вот ты скажи, сколько ты пробыл в рабстве?

– Я? Ну, меня похитили недели три назад, – ответил тот. – А что такое?

– А я – почти год. И пепси не пил, соответственно, почти год. К тому же, поверь, пепси гораздо лучше воды.

– И чем же? – заинтересовался Дэнни. – Тем, что от этой гадости зубы гниют?

– От плохой воды можно словить дизентерию и умереть, nigga. Сейчас вряд ли, конечно, но лет двадцать назад народ у нас в блоках умирал от такого. Толпами. А в местных фавелах, думаю, до сих пор есть такая опасность. А пепси – и в Африке пепси. Этот напиток плохим не бывает. Как ты вообще с таким неприятием американского образа жизни в скинхеды попал? – заинтересовался я. – Тебя что, ниггеры в школе обижали?

Расист промолчал. Он отвернулся и стал смотреть в окно, давая понять, что не собирается продолжать разговор, но я уже завелся:

– Ну, в чем дело, homie? – снова спросил я.

– Тише, – перебил меня Виктор. – Слышите?

Я прислушался и не услышал ничего особенного, кроме звука мотора. Вокруг нас, конечно, был мертвый город, но абсолютной тишины здесь все равно никогда не было.

Обычно можно было услышать, как хищно, с тихим хрустом или треском, подрагивали аномалии в ожидании очередной жертвы, как рычали монстры в поисках добычи, голосили птицы, лаяли собаки.

И стрельба. Звуки выстрелов, хоть и приглушенные расстоянием, слышались практически постоянно.

А сейчас нас окружала абсолютная тишина, будто вату в уши набили. Лишь мерно гудел дизель броневика, да периодически отскакивали со стуком мелкие камушки из-под мощных колес.

– Слишком тихо, homie. Не бывает так, – произнес я.

– Точно, – кивнул Вик. – Что-то не так…

– Давайте свалим отсюда побыстрее, что ли, – пробормотал Дэнни.

– Тут я с тобой полностью согласен, nigga, – сказал я. – Нам все равно сейчас поворачивать.

Я плавно вывернул руль, и машина выехала на дорогу, которая вела к въезду в нужную нам промзону.

Звуки перестрелки резко ударили по ушам. А через мгновение по капоту машины забарабанили автоматные пули. Что-то громко хлопнуло, броневик резко просел, его занесло.

Знакомая черная форма мгновенно бросилась мне в глаза, как и белые нарукавные повязки с половиной черного солнца на них.

– «Новый рассвет», – заорал я, пригнулся, вывернул руль влево и одновременно вдавил в пол педаль тормоза. – Я думал, русские надрали им задницы в том небоскребе.

Правые колеса чуть не оторвались от земли. Вернее, одно колесо, потому что переднее нам прострелил какой-то меткий ублюдок. Мне даже показалось, что машина сейчас перевернется, но она был слишком тяжелой для таких трюков.

С крыши приземистого одноэтажного здания по «рассветовцам» долбил пулемет. Въезд в промзону был перегорожен мощной баррикадой из бетонных блоков, арматуры и нескольких обгоревших легковушек.

Я заглушил двигатель, мы выбежали из машины, рванув в сторону ближайших укрытий.

С другой стороны послышался громкий рев мотора – по улице промчался броневик, похожий на тот, что Андрей называл то ли «Фоксом», то ли «Фуксом».

Правда, на этой машине вместо пулеметного гнезда была установлена автоматическая турель, вроде той, что стояла на «Миротворце». Я бы с удовольствием сменил наш броневик на немецкую машину смерти, только вот как завести ее, я не знал. И водить такую тоже не умел. Наверное, Орлов бы справился, но он, к сожалению (или к счастью), куда-то пропал.