Черная кровь ноября - [11]

Во времена Ирна люди не были так беззаботны. И уж точно не пускали детей в колдовские леса почти без сопровождения. Эти же хохотали и бросались сухими листьями так, будто не существует порождений темноты, спящих в этих древних лесах.

Хотя, возможно, их больше и не существует. Кроме Киндеирна.

Девушка в ярко-рыжей куртке, следящая за детьми, тревожно оглянулась, хотя видеть волшебный холм и фейри на нем не могла. Они были скрыты магией куда более древней, чем даже та которой владел Ирн. И сейчас эта магия пригодится ему. Королю нужна армия.

Он не сомневался, что справится со всеми фейри, которых сумеет найти. Сейчас никто не сможет его отвлечь, поманить призраком Айны. Она мертва, и он давно смирился. Он не соблазнится даже на самый ничтожный намек, и тем более еще раз не попадет в ловушку. Но рисковать тоже не стоит.

Новые фейри пригодятся ему тогда, когда он будет выпалывать эту чуждую миру холодную магию из городов. Миру нужны волшебные существа. Желательно — уже мудрые, отчаянные и беззаботные, как всякие фейри, которым исполнилось не меньше пары сотен лет.

У него есть холмы — те, куда забредали смертные, где танцевали с эльфами всего одну ночь и возвращались такими молодыми в свои деревни, где проходило полсотни лет. Или наоборот — поседевшими и постаревшими, хотя не было их всего неделю. У него есть тринадцать эльфов в старых эльфийских залах. Пусть и займутся этими детьми.

Ирн с усилием воткнул золотой меч в траву. Хрустальный звон наполнил парк, поманил тайной мелодией, запахом маршмеллоу и имбирного печенья, распахнул золотые ворота — клены склонились, рассыпая на дорогу желто-красно-зеленые листья. Маленькие человечки один за другим бежали по дорожке из эльфийских драгоценностей в разверстое чрево холма.

Двадцать. Мало.

Ирн подумал, и не стал вынимать меч. В конце концов, это крайне неудобно — таскать его за собой в изменившемся мире. Он найдет себе другое оружие. И ему понадобится одеться так, чтобы не слишком отличаться от местных.

Девушка в рыжей куртке растерянно бегала по парку, паника все сильнее искажала ее лицо — но последний ребенок в светоотражающем жилетике уже скрылся в древних залах. Она была слишком взрослой для того, чтобы услышать конфетный зов Ирна и последовать за ними.

Он задумчиво посмотрел на ее веснушки, тонкий носик и рыжие волосы. Пахнет персиками и страхом.

Ирн позволил ей увидеть себя.

11. Кристина

Она вошла в квартиру как раз в тот момент, когда мама попыталась сесть на табуретку, но почему-то промахнулась и завалилась на пол, глядя мимо Кристины, мимо окна, кажется, вообще мимо всего, в невозможную даль.

— Мам, что с тобой? — Кристина отбросила рюкзак и рванулась на кухню, успев в последнюю секунду, не дав удариться головой об пол.

Мамины пальцы скребли по ее рукаву, стараясь ухватиться, но в них не было силы сжаться. И взгляд — он оставался таким же расфокусированным, и Кристину затапливал невозможный ужас.

Она опустила маму на пол, дернула полотенце со стола, положила ей под голову. Поискала глазами — вода? Таблетки? Телефон и вызвать скорую? Почему-то ничего не приходило в голову, и она только перебегала взглядом с окна на мамино лицо, с него на капающий кран и на приоткрытую входную дверь, которую не успела захлопнуть.

— Мам?.. — она сжала мамины пальцы, и те наконец отозвались пожатием.

— Все хорошо…

Мама подняла дрожащую руку и ощупала свое лицо, как будто боялась, что потеряла его где-то. Приподнялась, опираясь на локти, посмотрела на дочь:

— Ты чего?

— Что я? — Кристина провела ладонью по лицу, стирая слезы. — Мам, скорую?

— Помоги встать…

Кристина протянула руку, поддержала под локоть, и мама сначала села на полу, а потом поднялась и встала, опершись на стол.

— Дверь-то закрой.

Кристина отошла, оглядываясь, но мама пошатывалась, но стояла.

— Мам, все хорошо?

— Да конечно! — та махнула рукой. — Голова что-то закружилась и все. Ты чего так рано пришла?

— Я вещи кинуть и флешку с материалами взять. У нас отчет по поездке.

— Ой, так иди скорее! Переоденься в блузку, в кремовую, хорошо? И юбку новую, может? Или лучше то платье?

— Мам, ну ты чего? Просто школьный отчет… — Кристина рассмеялась, но еще несмело, настороженно. — Чего на него наряжаться?

— А я говорю — надень платье! — неожиданно твердо сказала мама. — Пусть увидят, что моя девочка не только умная, но и красивая.

В другой раз Кристина бы отказалась — шерстяное платье цвета топленого молока, обтягивающее, одновременно очень сексуальное и уютное, не совсем подходило для школьных дел. Но сейчас она почему-то боялась возразить маме, словно это могло спровоцировать новый приступ.

Зимние ботинки у нее были только одни, никаких подходящих сапожек или хотя бы осенних туфель, поэтому пришлось сделать образ еще и немного брутальным. Впрочем, Кристине даже понравилось — получился очень контрастный наряд, от которого поначалу впадаешь в ступор, пытаясь расшифровать противоречивые сигналы.

Так и отправилась в школу, получив уверения от мамы, что все будет в порядке и она уже записалась к врачу на всякий случай.

* * *

Людмила Сергеевна, разумеется, смотрела сквозь нее. Попросила выйти вперед Вика, Варю, Ленку и еще одного мальчика-мажора, который, по счастью, лучше всех знал английский и говорил с британским акцентом, в отличие от остальных.