Черная кровь - [41]

Алина тихонько вздохнула. Она была очень расстроена тем, что ее неумеренное трудолюбие не позволяет ей внести активный вклад в общее дело спасения своих подруг от злодеяний, которые так внезапно свалились на их бедные головы. Но она не могла бросить работу: открылся новый сезон, желающих изучить английский было все больше и больше, а нанимать нового преподавателя ее начальство не хотело – жадность не позволяла. Вот и заперли Алину на этой работе, как в замке из слоновой кости, не давая ей времени даже на то, чтобы задуматься о смысле происходящего. Алина ловила себя на мысли, что она уже думает по-английски. «Пора эмигрировать», – шутила по этому поводу она.

Заправляя салат майонезом, она думала о том, что хотя бы этим будет полезна своим подругам. К тому же, она не была так измотана и ее примиряющие реплики так же помогали подругам не увлечься взаимными обвинениями, которые ни к чему хорошему привести не могли.

– План действий такой, – объявила Саша, которая до смерти любила составлять всяческие планы, – сейчас едим, ложимся спать. Завтра в восемь подъем. Алина отправляется на работу. Оксана садится рядом с телефоном и дожидается звонка из Москвы. Лариса с Катей могут продолжать спать, но лучше им подняться и присоединиться к всеобщему веселью и поддержать остальных хотя бы морально. А я отлучусь по важным и неотложным делам.

Все были ошеломлены таким напором, но к плану нельзя было придраться. Саша взяла ложку и погрузила ее в гущу салата:

– А теперь – главное!

Все сразу же оживились и с удовольствием приступили к ужину.

* * *

Петрову не давала покоя мысль о том, куда тянутся все нити преступлений. То, что существует какой-то логический центр, было очевидно. Очевидным было и то, что к этому центру уходят все следы денег, пропавших из банка и со счетов крупных фирм, главы которых расстались со своими драгоценными жизнями в последний месяц. Следователю приходилось продумывать в день по множеству комбинаций, каждая из которых оставалась только версией без всяких фактических подтверждений.

Водкин носился радостный: ликвидация нескольких подразделений секты в столь короткие сроки привлекло к нему внимание начальства, которое теперь не упускало случая похвалить его на планерках, отчего все остальные, действительно дельные люди недовольно хмурились и думали, что в этом городе никого не волнует судьба ограбленных старушек и изнасилованных девушек, не говоря уже об убийствах.

Сегодня у него был действительно важный день. Один из руководителей сектантов вдруг внезапно попросил разрешения поговорить со следователем. По его утверждению, информация, которой он владел, была настолько ценной, что она должна была пролить свет на многие события в жизни города, о которых теперь так много говорят, но так мало знают.

Водкин ожидал от зтого разговора настолько многого, что готов был просто сразу же пригласить прессу и телевидение. Петров скептично советовал ему не торопиться праздновать победу над организованной преступностью:

– Скорее всего, это просто дешевые понты. Он тебе наплетет с тридцать три короба, и ты отправишься по ложному следу. Ибо что для спрута главное? Подальше спрятать голову, а уж силы на то, чтобы спасти свои щупальца, он сам найдет, – назидательно говорил Петров, наблюдая за тем, как Водкин бегает по кабинету и потирает руки.

– Семеныч, да с чего ты взял, что эти наркоманы каким-то образом относятся к организованной преступности? Просто толпа каких-то фанатиков, которые могут что-то знать в силу своей вездесущности, – возражал Водкин, напуская на себя нарочитую небрежность и деланное равнодушие.

Судя по всему, ему самому казалось, что этот религиозный парень – важная персона, и с его подачи можно будет двигаться вверх по преступной иерархии, обеспечивая себя славой на долгие годы.

– Во-первых, наркоманами они себя не считают, да и по неофициальным меркам ими не являются. Они занимаются пропагандой и распространением наркотических веществ, а значит – имеют связь с наркомафией. Во-вторых, они слишком организованно и координированно действуют, что обличает наличие единого центра. Все те подразделения, которые мы ликвидировали, были совершенно однотипными и равноправными – если исключить небольшую разницу в религиозных направлениях. Эта разница при равенстве прочих показателей и указывают как раз на то, что она не несет основополагающего значения, а вот однотипность организации как раз выдает централизованную систему – и с этим не поспоришь.

– Этим он и важен! – упрямо сделал свой вывод Водкин и кинул карандаш на стол.

– А что это ему после стольких долгих дней захотелось поговорить? – поинтересовался Петров, – положительно повлияло условие камерного проживания или зрелище зарешеченного неба?

– Не знаю, – отозвался Водкин поворачиваясь к окну, – Сперва держался как стойкий оловянный солдатик и на все вопросы отвечал, что его вера не позволяет раскрывать замысел божий непосвященным. А вчера его посетила какая-то девчушка – сказала, что сестра. Они побеседовали с глазу на глаз, часом позже он запросился к нам. Может, он от ее посещения расчувствовался, а может сказала она ему чего.