Черная королева - [46]

– Что-что, а положиться на меня вы можете всякий раз, когда у вас возникнет такое желание.

Анэйро переводила взгляд с меня на Миарона и обратно, пытаясь понять, что происходит.

– Иди к себе, – велела ей я.

Она поднялась, поклонилась и неспешно выплыла из моих покоев.

Мы с Миароном вновь остались наедине.

– Так-так? – лениво протянул Миарон. – Лейриан Монтерэй, выходит? Забавно! Вы, оказывается, снисходительно щадитемоегосына в благодарность за мою, мать его, долгую и верную службу Сиобряну Дик*Кар*Сталлу? Надеюсь, Повелитель Падали об этом слышит и вертится в своём гробу, как каплун на вертеле.

– Перестаньте, – поморщилась я. – Это отвратительно.

–В прошлом, Одиффэ, ты была беспощадной, но честной. Милосердней жизнь тебя не сделала, но превратила в такую же лгунью, как и все.

– Если собираешься сделать вид, что разочарован…

– Я действительно разочарован.

– Плевать! Миарон, мне плевать на то, что ты там думаешь обо мне. И даже если не думаешь вовсе всё равно – плевать! Я не обязана тебе нравиться. Да и не хочу. Судий у меня воз и маленькая тележка. Хочешь в их тёплую компанию? Валяй. Но должна предупредить, что судья мне в ближайшее время понадобятся с той же долей вероятности, что и летописец.

Кто мне действительно нужен, так это верный друг. Друг, в чьей преданности я могу не сомневаться.

Если ты по каким-то причинам не можешь, не хочешь встать на мою сторону, лучше расстанемся.

– Чего ты от меня хочешь, Одиффэ?

Наши взгляды скрестились.

Я ответила честно:

– Хочу, чтобы ты помог Риану удержаться на троне.

– Считаешь, ему нужна моя помощь?

Миарон привычно ухмылялся, но взгляд у него сделался цепкий и вдумчивый:

– Конечно, считаю! Я же не круглая идиотка? Пока сильна власть Ордена Вечной Жизни и Святого Круга, мне не спать спокойно. Помешать взойти на престол Риану они не смогут, но постараются сделать всё возможное и невозможное, чтобы отодвинуть сына в сторону. Всё, что они ему оставят от власти – это корону. Армия в руках Файера. Север с его богатством – у Райкара Цаолы. Версэи, едва оправившись, продолжат плести интриги, у меня в этом нет ни капли сомнения. Касиэля Оннатро, главу Чёрного Кавена, всем обязанного моему мужу, как недавно выяснилось, тоже нельзя числить в союзниках.

– Насколько трон не прочная штука я знаю больше других. Как раз твоему мужу, милая, я и обязан этим, несомненно познавательным, опытом. Ирония мне видится в том, что именно меня ты хочешь сделать орудием, способным охранять сына моего врага.

– Моего сына! Миарон, моего! Когда-то ты говорил, что хочешь меня? Любишь? Ради меня готов на всё? Говорил?! Так докажи это. Докажи, что твои слова не были пустым сотрясанием воздуха. Помоги мне. Я нуждаюсь в твоей помощи, признаю это. Ткач! Да я прошу тебя об этом!

– Это, должно быть, дурная шутка. Ты торгуешься со мной, обещая любовные утехи в обмен на оказанные услуги? Никогда не думал, что мы опустимся до этого.

– Ты мне отказываешь?

Я в первый момент не поверила своим ушам.

Миарон, бросив взгляд на меня, смягчился.

– Одиффэ, я готов ради тебя на очень многое. Но не проси меня снова ввязываться в политические игры.

– Содержать банду головорезов в подворотне лучше?

Мне едва удавалось перевести дыхание от гнева.

– Да, – грубо прозвучало в ответ.

– Только потому, что так проще?

Миарон, заложив руки за спину, несколько раз прошёлся по комнате, меряя её шагами от стены до стены.

– Положим, я бы согласился. Каким образом ты собираешься действовать?

– Мне нужны верные люди в совете. Премьер-министр никогда не внушал мне особого доверия. Полагаю, что смогла бы убедить сына отдать эту должность тебе. Ты получил бы разом всё – и положение в обществе, и богатство, и власть. И – меня.

Взамен же я прошу лишь одного – преданности.

– Ты многое просишь, Одиффэ. С учетом того, что мне, как ты любишь говорить, плевать, да ещё с высокой башни, и на положение в обществе, и на власть, и на богатство.

– Я прошу у тебя не больше, чем ты способен мне дать. И учти, дважды просить об одном и том же не стану. Решайся или уходи. Выбор за тобой.

Миарон, склонив голову, рассматривал меня словно любопытную букашку.

– В своё время я предложил тебе то же самое.

– И я выбрала тебя. И сына. Судьба тогда не дала этому выбору осуществится. В том нет моей вины. Тебе не в чем винить меня!

– Я и не виню, – мягко откликнулся он.

Обойдя меня, подошёл со спины, обнимая.

Его унизанные перстнями руки с гладкой, как у женщины, кожей, отдавали едва уловимыми ароматами благовоний.

Теперь, когда я не видела его красивого, но неприятного в свой хищности жесткого лица, мне стало легче.

Стоило Миарону появиться рядом и во мне оживала маленькая бунтарка, которую я считала давным-давно похороненной в прошлом. Словно кошка, что-то во мне выпускало когти.

Не потому, что не верило, а потому, что…

Откровенно говоря, я и сама не знаю, почему.

Потому что Миарон всегда, сколько я его знаю, казался мне равно и красивым, и отвратительным.

– Я знаю, что все они будут говорить обо мне – будто я всем стану обязан милости женщины, её прихоти. Это унизительно, дорогая. Унизительно для любого мужчины. С этим трудно смириться. Но я пойду на это ради тебя.