Черная книга секретов - [14]
Я ушам своим не поверил. Гадсон хотел, чтобы по его приказу я не только выкопал труп, но еще и ограбил могилу!
— Что вы заказали, то я и сделал, — ответил я. — Мы квиты.
Гадсон покачал головой:
— Нет, мистер Доск, пока еще не квиты. Вы мне, между прочим, задолжали изрядную сумму, а ценности с трупа не взяли. В другой раз будете умнее.
— Как так — в другой раз? — опешил я, но спорить с Гадсоном не решился, потому что понял: попал я в переплет. За разграбление могил уж по крайней мере сажают за решетку — и то если останешься жив после расправы, учиненной родственниками покойного.
Прошло полгода, и Гадсон опять потребовал, чтобы я выкопал труп и на этот раз к тому же обобрал его. Потом еще раз, и еще… Боюсь даже вспомнить, сколько раз я выкапывал трупы. Одно знаю твердо: попадись я в руки закона, Иеремия Гадсон будет ни при чем.
Гадсон наживается на моих преступлениях, а я ничего не могу поделать. По ночам я лежу без сна, терзаемый муками совести. Всю жизнь я пользовался доверием и уважением местных жителей, а теперь предаю их. Знай они, чем я занимаюсь, вздернули бы меня на первом же суку.
Как же я ненавижу Иеремию Гадсона! Будь я уверен, что это сойдет мне с рук, — взял бы и размозжил его бычью голову лопатой.
Прежде чем занести на бумагу последние слова, Ладлоу замешкался, но, поскольку ему было сказано писать все как есть, слово в слово, он послушался. Дописав, Ладлоу украдкой глянул на Обадию: старик могильщик сидел бледнее трупов, которые выкапывал. Поняв, что рассказ окончен, юный Хоркинс аккуратно положил поверх исписанной страницы промокательную бумагу и закрыл черную книгу. Обадия в изнеможении откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.
— Помогите мне, мистер Заббиду, умоляю. Конченый я человек.
Джо Заббиду опустил руку на плечо старика.
— Забудьте обо всем этом, друг мой. Выбросьте из головы эти ужасные мысли, иначе они источат вашу душу, как черви. В мире есть высшая справедливость. Быть может, высшее правосудие вершится не так быстро, как нам хотелось бы, однако, поверьте моему слову, Иеремия Гадсон еще получит сполна и по заслугам. А теперь ступайте домой и ложитесь спать. Страшные сны больше не будут вас мучить.
Могильщик глубоко вздохнул.
— Знаете, мистер Заббиду, сдается мне, что вы правы.
Он собрался было встать, но Джо удержал его.
— Как мы и договаривались, вы получаете плату.
С этими словами ростовщик вручил измученному старику кожаный мешочек, туго набитый монетами. Когда мешочек тяжело лег в мозолистую ладонь могильщика, глаза у Обадии округлились.
— Уж не знаю, как и благодарить вас, мистер Заббиду, — сказал он. — Они мне пригодятся.
— Вот и хорошо, — ответил Джо, дружески пожимая старику руку. — Вот и отлично.
— А как же с Гадсоном? — робко спросил могильщик.
— Терпение, друг мой, — отозвался ростовщик. — Всему свое время.
Глава тринадцатая
Вот так-то прошел мой первый день в обществе Джо Заббиду, и день этот получился длинным. Обадия ушел, когда уже пробило два часа ночи. Джо проводил его до дверей, а потом стоял на крыльце и смотрел вслед старику, пока тот не спустился к своему дому, но и это хозяина не устроило: он дождался, пока свет в доме у могильщика погас, и только тогда запер дверь. Я все еще сидел у стола и пялился на закрытую книгу. Мысли у меня мешались — еще бы, услышать такое! Теперь я понял, чем занимается хозяин. В эту черную книгу вписаны людские секреты, а Джо Заббиду берет их в заклад.
Мне не верилось, что хозяин позволил юнцу вроде меня не только прикасаться к черной книге, но даже писать в ней. Ох, как же хотелось открыть ее и прочесть от корки до корки! Меня разбирало любопытство: книга ведь порядочно исписана, и какие еще ужасные тайны и признания спрятаны под черной обложкой?
Слышно было, как хозяин ходит по лавке и беседует с лягушкой. Сюда, в комнату, он вроде не собирался, и, быстро распахнув книгу, я принялся лихорадочно листать ее, скользя глазами по строчкам признаний.
Меня зовут. Элинор Харди, и я больше не могу таить собственную ложь…
Мое имя Джордж Кэчпол, и у меня есть ужасная, постыдная тайна…
Меня зовут Оскар Карпью.
Однажды, обезумев от ярости, я…
Больше я ничего прочитать не успел, потому что в комнату, насвистывая, вошел хозяин. Я тотчас захлопнул книгу и неуклюже вскочил, опрокинув стул.
— Ну-ка, посмотрим, как ты справился с заданием, — произнес хозяин, не обращая внимания на мое замешательство. Он раскрыл книгу.
Я, затаив дыхание, ждал, пока он не прочтет мою запись. Меня всего прямо колотило.
— Превосходно, мальчик мой, просто превосходно. — Джо перевел алую ленточку-закладку на следующую чистую страницу и закрыл книгу. — Я и сам бы не справился лучше.
У меня вдруг краска прилила к лицу — не привык я к похвалам. Стараясь скрыть смущение, я ткнул в золотые буквы на обложке книги и спросил:
— А это по-каковски?
Лицо Джо просветлело.
— Это по-латыни. Латынь — язык точности. Переводится так: «Сказанное мимолетно, что записано — осталось навек». Запомни эти слова хорошенько, Ладлоу. Людям свойственно верить письменному и печатному слову, что бы оно ни гласило.
