Черная книга секретов - [12]
Под дверью ростовщика маялся, не решаясь постучать, Обадия Доск. Покойники его, может, и не пугали, а вот живые — еще как. Могильщик уже приготовился удрать и даже повернулся, но тут дверь у него за спиной распахнулась.
— Обадия, дорогой мой друг, — приветливо сказал Джо Заббиду, спустился с крыльца и взял могильщика под руку. — А я вас поджидаю.
Как и утром, на кладбище, он уставил на Обадию свой гипнотический взгляд, и старик утратил всякую способность сопротивляться — покорно прошел за хозяином в заднюю комнату и позволил усадить себя у очага. Взволнованный Ладлоу притаился у стола, боясь шелохнуться и глядя во все глаза. Между тем могильщик вцепился узловатыми пальцами в подлокотники кресла, и они явственно затрещали. Ладлоу замигал.
— Вы не откажетесь выпить со мной? — учтиво спросил Джо. — Это особый напиток, ручаюсь, вы такого не пробовали.
Обадия утвердительно буркнул. Джо наполнил два бокала из таинственной темной бутылки и вручил один гостю. Затем уселся напротив могильщика.
— Ваше здоровье! — провозгласил он.
Могильщик нерешительно пригубил из стакана, потом сделал жадный глоток. Обадия относился к выпивке равнодушно, но такого он точно никогда не пробовал. Теплая волна побежала по горлу и разлилась в желудке. Старик ощутил, как расправляются его натруженные плечи, и откинулся на спинку кресла.
— Зачем я пришел? — спросил он, хотя вовсе не собирался этого говорить — слова как-то сами выскочили.
— Потому что нуждаетесь в помощи, — откликнулся хозяин.
— А вы сумеете мне помочь?
Джо кивнул и подался вперед.
— Глядя на вас, друг мой, я вижу человека, хранящего некую тайну. Жгучую, мучительную тайну, которая разъедает вас изнутри. Тяжкой ношей лежит она на ваших плечах и заставляет еще больше сгибаться днем, а ночами — мучиться бессонницей. — Он придвинулся к старику. — А ведь этот груз с души можно снять.
Глаза старика заблестели, и по морщинистой щеке скатилась слезинка.
— Но как мне быть? — отчаянно прошептал он.
Голос ростовщика стлался, как бархат, и сулил надежду:
— Заложите мне ваш секрет и снимите с души этот ужасный груз.
— Заложить? — От выпивки, плавного голоса хозяина и его пристального взгляда могильщик совсем размяк. Ему казалось, будто он медленно погружается под воду. — Как так заложить? Вы что же, купите мой секрет? Но зачем?
— Это уж мое дело, любезный друг, — ответил Джо. — Я ростовщик.
Старый могильщик медленно, с трудом качнул головой и наморщил лоб.
— Но если я его заложу, секрет-то, его ж выкупать надо будет? А не выкуплю, ваше право будет его продать, так? А продадите, значит, раскроете, это уж будет не секрет.
Обадия любил рассуждать логически — так жизнь казалась проще.
— Что вы! — воскликнул Джо. — Полагаю, вам мои условия подойдут преотличнейшим образом. Пожелаете выкупить свой секрет обратно — с вас будет причитаться то, что вы получите за нее сейчас плюс некоторые скромные проценты. Не пожелаете выкупить — я буду хранить ваш секрет сколько угодно, хоть всю жизнь. Можете совсем его не выкупать, и тогда он будет храниться у меня, пока вы не перейдете в иной мир, а там, думаю, вам он уже будет без надобности.
— Ну, это вроде звучит по справедливости, мистер Заббиду, — признал могильщик.
Ростовщик улыбнулся:
— Начнем, пожалуй. Мне не терпится успокоить вашу мятущуюся душу.
Он неприметно кивнул Ладлоу, и тот, поняв, что это и есть сигнал, дрожащей рукой обмакнул перо в чернильницу и занес над белой-белой страницей.
— И вы клянетесь, что никому не проболтаетесь? — трясясь, спросил Обадия.
Джо серьезно кивнул:
— Никому и никогда в жизни.
— Тогда слушайте, и, может, вы сумеете мне пособить. Видит небо, никому больше это не под силу.
В течение следующего часа тишину нарушали лишь дребезжащий голос могильщика и шуршание пера по бумаге.
Ладлоу Хоркинс приступил к исполнению своих обязанностей.
Глава двенадцатая
Зовут меня Обадия Доск, и у меня есть страшная тайна. Тайна эта не дает мне покоя ни днем, ни ночью, лишает сна, а если мне и удается заснуть, преследует меня в кошмарах.
Может, я всего лишь простой могильщик, но ремесло свое знаю и горжусь им. Отроду никого не обманывал: всем по шесть футов, ни дюймом больше, ни дюймом меньше. Жил я всегда просто, потому как мне много не надо, и просить ни у кого не стану. Словом, я был доволен своей жизнью до того самого проклятого дня, когда повздорил с нашим землевладельцем, Иеремией Гадсоном. Я его арендатор.
Неделя у меня выдалась неудачная: работы почти не перепало, а потому и денег тоже. Настал день вносить арендную плату, а у меня ни гроша. Вы, несомненно, уже слышали об Иеремии Гадсоне и о том, что он за человек. У нас его ненавидят все, кого ни возьми, и боятся тоже, вот и я боялся, как-то он со мной расправится за неуплату. Но, к моему удивлению, Гадсон предложил мне такой выход: расплатиться через неделю сразу за две. Я, старый дурак, согласился, однако прошла неделя, и Гадсон затребовал с меня восемнадцать шиллингов вместо положенных двенадцати.
— Шесть шиллингов процентов набежало, — объяснил он с улыбочкой.
Конечно, лишних денег у меня не нашлось, и к следующей неделе долг мой вырос еще больше. Я наскреб что сумел и попытался договориться с Гадсоном по-хорошему, но он и слушать не желал. У него вместо сердца не то что камень, а дырка. Так прошло четыре недели, долг мой разросся, и я понял, что никогда не расплачусь с Гадсоном.
