Черная книга - [98]

— Держи, — сказал Олифант.

— Ура-ура, — искренне обрадовался Энди.

— Ну, нашел что-нибудь по себе?

Олифант имел в виду видеокассеты в принадлежащем ему ателье видеопроката. Пространства за узеньким прилавком было очень мало, Олифант едва там помещался. Казалось, стоит ему пошевелиться, как что-нибудь упадет со стеллажа на пол, где и останется, потому что теснота не позволяла ему нагнуться.

— У меня тут под прилавком найдется кой-чего, если тебе интересно, — продолжил Олифант.

— Нет, видео меня не интересует.

На лице Олифанта появилась недовольная ухмылка.

— Вообще-то, я не уверен, что тот джентльмен поверил в твою историю, — сказал он Энди. — Но до меня после того несколько раз доходили слухи о том же, так что, может, в этом что и есть.

— Есть-есть, — подтвердил Энди Стил. Ребус был прав: стоит тебе сказать что-нибудь глухому в понедельник, как во вторник это появится в вечерней газете. — Они ведут наблюдение за его малинами, включая и офис на Горги-роуд.

Олифант посмотрел на него, не скрывая недоверия.

— На самом деле мне просто повезло. Я случайно встретил одного из них. Знал его еще в Абердине. Он сказал мне, чтобы я уматывал, если не хочу, чтобы и меня прихватили.

— Но ты все еще здесь.

— Завтра утром сажусь на почтовый поезд.

— Значит, что-то запланировано на сегодня? — Голос Олифанта по-прежнему звучал скептически, правда у него вообще были такие манеры.

Стил пожал плечами:

— Я знаю только, что они ведут наблюдение. Я думаю, может, они просто поговорить хотят.

Олифант задумался, постукивая пальцами по видеомагнитофону:

— Вчера вечером в двух пабах разбили окна. — (Стил и глазом не моргнул.) — В тех пабах, где как раз выпивал этот джентльмен. Тут не может быть никакой связи?

Стил пожал плечами:

— Может, тут и есть какая связь.

Если бы он говорил честно, то должен был бы сказать, что был водилой на подхвате у Ребуса, который, собственной персоной, швырял здоровенные булыжники в окна этих пабов. Один из них «Ферт» на Толлкроссе, другой — «Бауэри» в конце Истер-роуд.

Но он вместо этого сказал:

— Лун назвал Макфейла — это он ведет наблюдение за Горги-роуд. Он там главный.

Олифант кивнул:

— Ну, ты знаешь, как это работает, — приходи через день-другой. Будут денежки, если тот джентльмен расплатится сразу же.

Но Стил отрицательно покачал головой:

— Я уезжаю в Абердин.

— Ах да, — спохватился Олифант. — Вот что я тебе скажу. — Он вырвал лист бумаги из блокнота. — Запиши мне свой адрес, и денежки я тебе вышлю.

Энди Стил с удовольствием выдумал адрес.

Когда пришло это сообщение, Кафферти играл в бильярд. Он владел четвертной долей в элитном бильярдном зале и комплексе развлечений в Лите. Целевой группой были молодые профессионалы, парни из рабочих, пытающиеся подняться в жизни по смазанному жиром шесту. Но молодые профессионалы исчезли, оставив после себя один пшик, и теперь комплекс неумолимо терял свою элитарность, обретая телевизионные бинго-шоу, счастливый час, галерею, напичканную игровыми автоматами, и планы построить кегельбан. У тинейджеров всегда, казалось, водятся какие-то деньги. Они с удовольствием поменяют непопулярный спортивный зал на кегельбан, примыкающий к нему ресторан и расположенный рядом зал для занятия аэробикой.

Кафферти обнаружил, что если хочешь оставаться в бизнесе, то ты должен проявлять гибкость. Если ветер переменился, то ты не должен пытаться упрямо двигаться в противоположном направлении. Обсуждались планы создания клуба родственных душ и бального зала, стилизованного под 1940-е, в зале собирались подавать чай и устраивать «вечера затемнений». «Танцы-обжиманцы» — так называл их Кафферти.

Он знал, что бильярдист из него хреновый, но играть ему нравилось. Теоретически он был подкован, вот только практики ему не хватало. Тщеславие не позволяло ему брать уроки, а его ставшая притчей во языцех нетерпеливость отпугнула бы всех, кроме самых отчаянных учителей. По совету Мо он пробовал заниматься другими видами спорта — теннисом, сквошем, а одно время даже лыжами. Но по душе ему пришелся один только гольф. Ему нравилось лупить по мячику, гонять его по полю. Беда была только в том, что ему не удавалось себя сдержать, и мячик неизменно пролетал дальше цели. После девяти промахов по лункам он непременно должен был располосовать два-три мяча, иначе душа его не находила покоя.

Бильярд его устраивал. Тут было все: тактика, сигареты, выпивка и пари с большим числом участников. И вот он опять был в этом зале, свет сверху затоплял зеленую материю стола, тогда как в других местах стоял полумрак. К тому же здесь было тихо, а это оказывало на него целебное воздействие. Только стук шаров, время от времени шутка или замечание, постукивание кием по полу после хорошего удара. Но тут к нему подошел Джимми Ухо.

— Звонок из дома, — сказал он Кафферти, а потом передал сообщение от Олифанта.

Эндрю Макфейл понимал, что связываться с Ребусом — все равно что кидать швырок против штормового ветра[83]. Он знал, что должен бежать и спрятаться где-нибудь, а швырок пусть приземлится, где приземлится. Возможно, Ребус планирует подстроить встречу Макфейла с Маклином. Что ж, Макфейл к этому подготовится. А может, Ребус готовит какую-нибудь другую пакость, которая закончится избиением Макфейла и ясным предупреждением: уноси-ка ты ноги из города, пока не поздно.