Черная книга - [86]

— Я думал, вам это, возможно, известно, сэр.

— Да? Это почему?

Ангус сел за стол. Ребус предполагал увидеть столовое серебро, соусницы, тарелки с подогревом, кеджери[76] или иваси, веджвудский фарфор и слугу, разливающего чай. Но на столе стояла обычная белая тарелка с яичницей и жирной колбасой. Рядом лежал тост, намазанный маслом, и стояла кружка кофе. Перед Ангусом лежали две сложенные газеты — «Файненшл таймс» и та, в которой работала Мейри. Скатерть была в крошках, из чего Ребус сделал вывод, что родители уже поели.

Миссис Гибсон просунула голову в дверь:

— Кофе, инспектор?

— Нет, благодарю вас, миссис Гибсон.

Она с улыбкой ретировалась.

— Я подумал, что это вы организовали.

— Не понимаю.

— Пытались заткнуть мне рот, прежде чем я задам несколько неудобных вопросов об отеле «Сентрал».

— Опять вы об этом! — Ангус вонзил зубы в тост.

— Да, опять об этом. — Ребус сел за стол, вытянув перед собой левую ногу. — Видите ли, я знаю, что после ухода мистера Вандерхайда вы еще долго оставались в отеле. Знаю, что вы играли в покер с участием двух гангстеров — Тэма и Эка Робертсонов. Знаю, что кто-то пристрелил Тэма, и знаю, что вы, весь в крови, прибежали в кухню требовать, чтобы открыли все газовые краны. Вот что я знаю, мистер Гибсон.

У Гибсона, похоже, пережеванный тост застрял в горле. Он глотнул кофе и вытер рот.

— Что ж, инспектор, — наконец проговорил он, — если это все, что вы знаете, то, полагаю, знаете вы маловато.

— Может быть, расскажете мне остальное, сэр?

Наступило молчание. Ангус вертел в руках пустую кружку. Ребус ждал, когда он заговорит. В этот момент дверь распахнулась.

— Вон отсюда! — взревел Бродерик Гибсон. На нем были брюки и рубашка с открытой шеей, рукава без запонок в манжетах свободно болтались. По-видимому, его жена вошла к нему, когда он еще не закончил одеваться. — Я мог бы сейчас же вызвать полицию! — сказал он. — Главный констебль сказал мне, что вы отстранены от работы.

Ребус медленно поднялся, оберегая больную ногу. Но Бродерик Гибсон был начисто лишен сострадания:

— Держитесь от нас подальше, если у вас нет полномочий! Я немедленно поговорю с моим адвокатом.

Ребус дошел до двери, повернулся и посмотрел в глаза Бродерика Гибсона:

— Очень вам советую сделать это, сэр. И может быть, вам стоит сказать ему, где вы были в ночь пожара в отеле «Сентрал». Вашему сыну грозят серьезные неприятности, мистер Гибсон. Вы не можете вечно его покрывать.

— Вон отсюда! — прошипел Гибсон.

— Вы не спросили, что у меня с ногой.

— Что?

— Ничего, сэр, просто мысли вслух…

Ребус шел назад по просторному коридору, с картинами и люстрами, с великолепной резной лестницей, и чувствовал, какой холод стоит в этом доме. Дело было не в возрасте и не в плитке на полу: у дома было ледяное сердце.

Ребус приехал на Горги-роуд, когда Шивон наливала свою первую чашку декафеинизированного.

— Что у вас с ногой? — спросила она.

Ребус указал тростью на человека за камерой:

— Ты какого черта здесь делаешь?

— Подменяю Петри, — отрапортовал Брайан Холмс.

— Не могу понять, что все мы здесь делаем, — сказала Шивон.

Ребус проигнорировал ее:

— Ты на больничном.

— Мне надоело дома, я вышел раньше. Я вчера поговорил со старшим суперинтендантом, он сказал, что не возражает. — Вид у Холмса был вполне здоровый, но голос звучал угрюмо. — Правда, был еще и скрытый мотив, — признался он. — Я хотел услышать от Шивон историю Эдди и Пэта. Все это кажется… невероятным. Я хочу сказать: я плакал вчера на кладбище, а ублюдок, которого я оплакивал, сидел дома и потешался.

— Скоро он натешится в тюрьме, — пообещал Ребус. Потом повернулся к Шивон. — Дай мне немного твоего кофе. — Он сделал два обжигающих глотка и вернул пластиковую чашку. — Спасибо. Есть какое-то движение?

— Пока никто не появлялся. Даже наш коллега из Торговых стандартов.

— Я имел в виду тех, других.

— Так что с вашей ногой? — спросил Холмс.

И Ребус рассказал.

— Это из-за меня, — сказал Холмс. — Я втравил вас в это дело.

— Ты прав, из-за тебя, и в качестве наказания не своди глаз с этого окна. — Он повернулся к Шивон. — Ну?..

Она набрала в легкие побольше воздуху:

— Я вчера днем допросила Рингана и Колдера. Им обоим предъявлены обвинения. Еще я проверила: у миссис Кафферти нет водительских прав. Ни по девичьей фамилии, ни по фамилии мужа. «Мерседес» Боуна принадлежал…

— Большому Джеру Кафферти.

— Вы знали?

— Догадался, — сказал Ребус. — А что насчет другой доли бизнеса Боуна?

— Принадлежит компании, которая называется «Джеронимо холдинг».

— Которая, в свою очередь, принадлежит Большому Джеру?

— И очень милым образом словечко «Джеронимо» составлено из его имени и имени его жены. Что вы об этом думаете?

— Мне представляется, что Джер, вероятно, выиграл на пари половину бизнеса Боуна.

— Либо так, — сказал Холмс, — либо забрал его в качестве компенсации за неоплату крышевания.

— Может быть, — согласился Ребус. — Но пари вероятнее.

— Ведь Боун выиграл на спор «мерседес» у Кафферти. Они и раньше спорили.

Ребус кивнул:

— В конечном счете это только делает связь между ними прочнее. Но есть и еще более тесные связи, хотя я этого доказать пока не могу.