Черная книга колдуна - [23]
— Папа денег ей дал на операцию, и она вроде как одну комнату нам продала. Ту, маленькую, которая на лоджию выходит. Мы тогда тебя туда прописали. А зря, — пожалела мать. — Ты пока несовершеннолетний, могли бы оспорить сделку.
Кирилл понял, что жизнь его не совсем закончилась. Он даже пожалел, что не может оказаться у тети Веры прямо сейчас. Вот бы плюнуть в лицо этой новостью Александру и той крысе, которая выставила их из квартиры! Но мать, казалось, читает его мысли.
— Не вздумай Сашке об этом сказать, — испугано вскрикнула она. — А то и это заберут! У Саши не должно быть ни малейшего сомнения, что мы все потеряли!
Это было обидно, но если Кирилл хотел сохранить свое при себе, то надо было молчать. Он был с матерью согласен полностью. Жизнь возвращалась: тетя Вера, родная мамина сестра, любила Кирилла и всегда была ему рада — можно ее навещать на выходные и на каникулы, встречаясь с друзьями. Полноправным членом общества он уже не мог быть, но сохранить связи возможность оставалась.
Водитель подошел к матери и виноватым голосом произнес:
— Ну, что, мать, мы закончили, за работу бы нам подкинуть…
Мать посмотрела на него с такой неприязнью, что водитель попятился, потом скривился и крикнул грузчикам:
— Ну, все, садитесь, поехали!
Один из грузчиков открыл рот, собираясь возмутиться, но водитель приказал тоном, не терпящим возражений:
— Поехали, я сказал!
Проводив машину взглядом, Кирилл и мать направились в дом. Ворота были не заперты. Мебель и вещи сгрузили и свалили во дворе, завалив проход на крыльцо, рядом с которым стояла пустая собачья будка. Дом оказался пятистенка с пристроем. Не сказать, что маленький, но небольшой. Окружал дом высокий забор, за которым располагался огромный огород с колодцем и садом. Перед домом просторная ограда с тропинкой, посыпанная гравием и битым кирпичом, которая упиралась в ворота. Пока рабочие сгружали вещи, снег притоптали, оголив камни. Напротив ворот в огород был еще один вход, которым, очевидно, давно никто не пользовался, запоры проржавели. Ко двору примыкала баня и бревенчатый капитальный сарай с постройками для домашних животных. В самом дальнем углу находился туалет, в который сходили по очереди, сначала мать, потом Кирилл, внезапно прочувствовав деревенскую жизнь с самой ее неприглядной стороны.
Вылетев с досадой из туалета, Кирилл едва не упал, запнувшись за незамеченную им цепь, немного успокоившись — и сразу подумал о том, что собаку ему теперь никто не запретит завести, даже если это будут самые шерстяные из собак — сенбернар или овчарка. Было в этом и что-то хорошее. Ну почему нельзя иметь все сразу?
Мать проследила за его взглядом и поняла, о чем он думает. Ее способность читать его, как открытую книгу, всегда удивляла Кирилла, а иногда расстраивала, особенно если он пытался соврать, а ему не удавалось.
— Поедем к тете Вере, зайдем на рынок. Купим самую большую собаку, даже если это будет кавказец. Он нам не помешает, никогда не знаешь, что ждать от людей.
— Мам, ты, правда, поедешь со мной за собакой?! — воскликнул Кирилл с радостью, забыв на мгновение, где он находится.
— Ну, конечно же, у тебя должны быть какие-то радости, — она заглянула в чулан, посветив фонариком мобильника. — Почему из-за Александра ты должен страдать?
— Мам, кавказцы дорогие, я на любую согласен, но лучше овчарку, они умные, — он вспомнил соседку, которая выводила гулять своего пса.
— Папа очень хотел собаку… — вспомнила мать. — Когда он на границе служил, у него был Ферзь, очень он по нему скучал. Но из-за моей болезни позволить себе держать животное мы не могли. Всегда чувствовала себя виноватой, — призналась она. — Я ведь тоже люблю животных. Иногда увижу бродяжку, так хочется ее взять, а понимаю, нельзя. И помочь ничем не могу…
Мать задумалась, помрачнела.
— Не помогла ни разу, а теперь вот, сама без дома осталась… И все придется начинать заново, а мужа нет, годы не те, и на работу не устроишься, не возьмут нигде с такой болезнью, — оперевшись на Кирилла, мать прижала руку к сердцу в новом приступе кашля, присев на диван. — Дождалась от сыночка на старости лет… Кирюш, ты не казни себя, дай-то Бог, чтобы с тобой то же самое не произошло.
И только тут Кирилл понял, что мать переживает больше, чем он. Он вдруг отчетливо почувствовал в ее лице раскаяние и неприязнь к Александру, которую она то ли скрывала, то ли подавляла. А еще, наконец, осознал, что они осиротели — как тогда на кладбище, после похорон отца. Александр теперь был не тем человеком, который катал его на санках, водил в кино и покупал мороженное, и не тот, который учил его разбираться в компьютере и ругал за оставленные где-то варежки. Это был другой, чужой человек, у которого уже не было души — жестокий, злой, словно подавленный чьей-то волей.
Неужели он и сейчас не одумается?
И сразу понял — не одумается. Миллионы людей поступали так же — и не раскаивались. Мысль, что Сашка будет жить в их квартире со своей подругой, снова показалась ему почти невыносимой, отдаваясь болью, когда подкашиваются ноги — он уже мечтал, чтобы и брат оказался на улице.
В третьей книге Манька отправляется в горы и достает меч-кладенец, обрастая боевыми навыками…
Случайности не случайны, особенно, если с утра в квартиру залетел инопланетный красавчик, в которого невозможно не влюбиться. А если пригласил погостить в идеальный мир, которым управляют боги, то не факт, что вас не похищают. А если похищают, значит кто-то во вселенной решил на вас поставить…
Часть I. Брат, похоже, сошел с ума. Связавшись с мошенниками, спустил все, что оставил отец. Так Кирилл оказался в деревне. Но именно там, пройдя через испытания, он открывает дорогу в новый мир. Часть II. Что это – эксперимент? Почему их собрали и бросили здесь? Они ж такие разные! Как ужиться друг с другом, как понять, что эти зелененькие лепечут или рычат тупорылые звероящеры?
Правитель не человек, он громовержец, который творит бытие. Глупость его, или мудрость станет явью. Правитель Анит строит свою империю, но в галактиках и Олеоме неспокойно. Где-то там Боги накапливают боевую мощь, чтобы выйти на тропу войны…
Внезапно Манька понимает, что все, что говорят о нечисти, имеет место в реальной жизни. Сам Дьявол решил составить ей компанию. А когда идешь с врагом рука об руку, случиться может все что угодно. Дьявол не замедлил себя проявить, переставляя взгляды ее местами. Не ради торговли, даже Дьяволу, как оказалось, она не нужна, исключительно от скуки. А с точки зрения Дьявола, многое, что раньше Маньке казалось истинным и вполне естественным, неожиданно обернулось железом. Да не простым, а когда кровь ее — пища вампиру на каждый день.
Сказал бы кто Маньке год назад, что она достанет неугасимое полено, живую воду, избы на курьих ногах, землю благодатную, или о том, что появиться у нее друг, от которого у самого Дьявола головная боль, или что выиграет битву с оборотнями — ни в жизнь бы не поверила. Казалось бы, живи да радуйся… Но рано радоваться — Дьявол не умеет по-человечески. То просит камни считать хлебом, то царства мира сует под нос, чтобы поклонились, а то заманивает прыгнуть с крыла Храма... Манька сирота, некому ее вразумить — нет у нее Бога Отца, как у Интернационально Спасителя, и твердости такой нет.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Опять неладно в славном царстве Семиречье. Белаве и ее учителю чародею Дарею предстоит разобраться с новой напастью.
Третья часть о приключениях молодой чародейки Белавы. Счастье было уже у нее в руках, но своенравная девка опять все сделала по своему и придется ей теперь разбираться самой с новой напастью.
Первая часть приключений кузнецовой дочки Белавы, которая не хотела жениться, то бишь замуж, а хотела учиться. И вот мечта сбылась, и нагловатая языкастая девка оказалась в обучении у чародея.