Черная книга Дикого леса - [3]

— Братцы, это же наш вурдалаша! — несмело подал голос Игоня. — Неужели вы думаете…

Но упырь грубо двинул мальца по затылку и жестко велел:

— Обшмонать волчье логово! Нам без книги капец. Все на поиски, живо!

Водяной, леший, русалка в сопровождении мелких тварей и живности бросились к землянке. Игоня уныло поплелся следом. Беспокойно заграял в ветвях Мироствола ворон, негодующий на такое бесчинство. Упырь запалил давно подготовленный костер, щипцами выудил горящую головешку и с угрозой направился к Горихвосту, приговаривая:

— Признавайся по-хорошему, иначе придется с тобой по-плохому…

— Нашли! — дурным голосом завопила русалка, высовываясь из землянки.

Она подняла в бледных руках драгоценный книжный оклад, сверкающий золотом и самоцветами, и затрясла копной спутанных волос, заходясь в приступе хохота.

— А ты еще отпирался! — скаля зубы, прошипел упырь. — Тащите книгу сюда!

Однако под драгоценным окладом книги не оказалось. В просветах, сквозь которые раньше виднелся кожаный переплет, теперь зияла пустота.

— Куда книгу дел? Винись, пока цел! — полез к вурдалаку упырь.

Но Горихвост лишь ошалело вращал глазами и бормотал:

— Не мое это. Клянусь, не мое!

— Ну, ты сам напросился! — потерял терпенье упырь. — Берегись, сейчас на твоей вшивой шкуре одной подпалиной станет больше!

И Вахлак подступил к нему с щипцами и пылающей головешкой. Вурдалак судорожно забился в путах и заголосил:

— Братцы, да вы что, в самом деле? Это же я, ваш вурдик, ваш серый Горюня! Сколько уж лет прошло, как мы снюхались. Вспомните, сколько соли мы вместе слизали, сколько вина вместе вылакали!

— Так почто ты нас предал, изменник? — заорал на него упырь.

— Не предавал я!

— А вот отведай-ка огоньку! Как паленым запахнет — сразу сознаешься!

И Вахлак начал тыкать головней в распахнутый кафтан, опутанный веревками.

— Постойте! — послышался тонкий голос.

Злыдень Игоня раскинул в стороны по-шутовски пестрые рукава и загородил Горихвоста своим телом. Его макушка едва доходила упырю до колена, но тучный демон все же остановился и с удивлением уставился на малыша. Игоня уперся сапожками в землю и принялся оттирать упыря подальше от дуба, заклиная:

— Послушайте, что грает ворон! Вы будто оглохли!

Ворон и в самом деле каркал, не переставая, и подпрыгивал на ветвях, отчего на голову вурдалаку сыпалась прошлогодняя шелуха. Упырь озадаченно поднял морду с тупым сплющенным носом, прислушался и перевел:

— Вот ведь лихо! Мужики взяли путь прямо сюда. Они знают дорогу. Видно, кто-то им подсказал.

Он с ненавистью сверкнул зенками на Горихвоста и зловеще прибавил:

— Мы с тобой еще разберемся. Повиси тут пока. А вы, братья-лесовики, — обратился он к лесному народу, — живо все по местам! Пугните людишек, как вы это умеете.

Собравшихся на поляне как ветром сдуло. Русалка полезла на дерево, водяной пополз к болоту, а леший помчался в дебри, что отделяли лесную глубинку от опушки. Упырь взмахнул перепончатыми крыльями, покрутил длинным крысиным хвостом и оторвал от земли копыта.

— Облечу лес, может, подмогу найду, — сообщил он. — Ждите, скоро вернусь!

Его тяжеловесная туша взмыла ввысь и скрылась среди деревьев. Игоня набросился на веревки, прижавшие вурдалака к стволу, и принялся изо всех сил кромсать их ножом. Ему пришлось попыхтеть, прежде чем путы спали. Горихвост сполз на траву, вздохнул полной грудью и растер затекшие руки.

— Уматывать надо, Серый, — суматошно запричитал злыдень. — Тащи свой хвост в чащу, пока братва не вернулась.

— Без хвоста я остался, — мрачно ощупал полы кафтана Горихвост. — Длаку у меня отобрали.

— Эх, что бы ты без меня делал? — с укоризной бросил Игоня, подтаскивая переметную суму. — Я твою длаку из логова стырил и сохранил. Вот она, надевай.

Горихвост сжал маленького злыдня в объятьях, едва не придушив, и проговорил:

— Игоня, лучше друга, чем ты, у меня еще не было!

— Ладно, ладно, ты только лизаться не вздумай, — отмахнулся Игоня, хотя по его довольной роже было заметно, что ему приятно.

— Ты-то хоть веришь, что я не крал книги?

— Я-то верю. Да что толку?

— Как могла наша братва решить, будто я — тать? Такая тоска — аж выть хочется. Прямо как в полнолуние. В лепешку разобьюсь, а пропажу найду.

— Куда тебе? Прячься в яругах и не выползай.

— Нет, ты деревенских жадюг лучше моего знаешь. Они и впрямь дуб подкопают, и конец тогда нашему лесу.

Горихвост поднял голову к ворону и с почтением спросил:

— Ворон Воронович, тебе с высоты все видать. Не заметил ли, кто вынес книгу?

Черная птица горделиво приподняла клюв и выпятила грудь.

— Ой, прям раздулся от собственной важности, — неодобрительно буркнул Игоня.

Не обращая на злыдня внимания, ворон прокаркал несколько обрывистых фраз.

— Чего? Чего он сказал-то? — запрыгал от нетерпенья Игоня.

— А то ты не знаешь?

— Откуда? Я ж деревенский, я к тутошним лесным повадкам не приноровился.

— Говорит, будто никто книги не выносил, — с досадой сказал Горихвост. — Эх, ворон, хоть ты и глазастый, а самого важного не углядел.

Он подобрал драный лапоть, валяющийся перед входом в пещеру, и внимательно осмотрел его.

— Кто спер книгу — тот его и подбросил, — глубокомысленно заявил Горихвост, воздев кверху палец с нестриженым ногтем. — Найду хозяина этой рванины — найду и татя. Подскажи-ка мне, кто у нас носит лапти?