Черная дыра. Как Европа сделала Африку нищей - [49]

Правительство Хофойе-Бойни, пришедшее к власти после завоевания страной независимости, знало о существовании этой «проблемы» и явно намеревалось что-то предпринять для ее решения. Однако тенденция, о которой идет речь, продолжает действовать. Согласно отчету Мирового банка, «на протяжении 60-х годов промышленность страны все больше сосредоточивалась в Абиджане. Несмотря на некоторую стабилизацию этой тенденции с начала 70-х годов, предполагаемое снижение доли Абиджана по показателю добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности с 65 % в 1968 г. до 50 % в 1975 г. осталось недостигнутым. Такие крупные проекты, как строительство бумажно-целлюлозного и шинного заводов за пределами Абиджана, оказалось невозможно выполнить, и отсутствие эффективных стимулов для децентрализации продолжало влиять на их реализацию». В отчете далее приводятся обоснованные экономические объяснения сохранению тенденции и централизации. «Промышленный город – притягивающий магнит с точки зрения условий быта, развития инфраструктуры и сферы услуг; за его пределами инфраструктура развита в меньшей степени, региональные рынки узки, а минимальная заработная плата одинакова как в городе, так и вне его».

Все это верно. Однако один – и, быть может, наиболее важный – фактор в отчете не рассматривается: развитие этого промышленного центра служит проявлением классовых противоречий в условиях постколониальных социально-экономических структур. Представители же мелкобуржуазного руководства африканских националистических движений были, за редким исключением, заинтересованы больше в получении наследства, нежели в свершении революций: следовательно, политика этого руководства неизбежно подчиняла процесс развития соображениям удобства господствующего класса. Это следует осознать, чтобы понять, почему так трудно будет преодолевать раздробленность экономики в данном аспекте. Даже когда правительство официально признает необходимость что-то предпринять для решения этой проблемы, его зачастую ограничивает (а иногда и расхолаживает) перспектива ущемления интересов правящего класса. Поэтому-то развитие и следует чаще всего курсом наименьшего сопротивления, обусловливая увековечение раздробленности, и, таким образом, создаются условия, облегчающие концентрацию бытовых удобств и различных проектов в городских центрах.

Взглянем теперь на проблему раздробленности с более широкой точки зрения. До сих пор мы затрагивали ее, по существу, в географическом аспекте, хотя, как мы видели, нерешенность проблемы раздробленности в данном аспекте обусловлена общественными отношениями по поводу производства. Теперь мы посмотрим на проблему с точки зрения структурной дифференциации и структурной интеграции экономики. Львиную долю экспортной выручки дает ограниченное число видов экономической деятельности, в большинстве случаев – сельское хозяйство, иногда – добывающая промышленность. В пределах этого узкого диапазона видов экономической деятельности ассортимент конкретных продуктов очень узок; в большинстве случаев подавляющую часть выручки дают какие-нибудь два продукта. В экономике африканских стран уже началась структурная дифференциация, которая даст экономике органичную цельность и эластичность благодаря взаимодополняемости отраслей. Раздробленность экономики усугубляется тем, что отраслевые связи тянутся в основном за рубеж. Очень важным фактором является в данном случае также незначительный объем (за редким исключением, например, тогда, когда речь идет о производстве, предположим, пальмового масла) внутреннего потребления производимых продуктов, которое иногда практически ничтожно. Это подчеркивает внешнюю ориентацию экономики. И в условиях, когда внешний спрос резко падает, экономика переживает серьезные затруднения. Разителен контраст между такой экономикой и экономикой, например, Японии или США.

Япония экспортирует автомобили, но внутри страны спрос на автомобили так устойчив, что даже резкое сокращение внешнего спроса не создает для нее большую проблему. Низкая доля продукции обрабатывающей промышленности в ВВП и промышленных рабочих в совокупной рабочей силе показывает, что африканские страны не продвинулись далеко вперед в преодолении раздробленности экономики. Ведь индустриализация, которая позволила бы постколониальной экономике той или иной африканской страны стать единым целым, способным в процессе роста к опоре на собственные силы, – это становление поистине целого комплекса прямых и обратных связей. Мы не будем здесь вдаваться в детальное объяснение причин столь медленной индустриализации, отметим лишь несколько основных моментов. Жесткость международного разделения труда не позволила африканским странам выйти из роли производителей сырьевых товаров; прежде всего это было связано с отсутствием доступа этих стран к технологии, относительным опережением развитых стран в промышленном производстве и ограниченностью внутреннего рынка африканских стран. Эти и другие ограничения оказались столь сильными, что попытки осуществить индустриализацию иногда приводили к неудачам. Например, попытка индустриализации путем проведения политики импортозамещения вела к чрезмерному расширению ввоза средств производства, которое в свою очередь порождало рост кредитной задолженности и дефицит платежных балансов, что затем вызвало интенсификацию производства сырьевых товаров для оплаты импорта.